Стихи и песни о Великой Отечественной войне

[Сталинист]

Сообщение от Комета

Эх! Войсковая дружба ,особенно во времена войны вызывает светлое чувство!
Хочется что-то душевное посвятить своим друзьям и товарищам по борьбе, и особенно "отстреленным" на нашем форуме.

А.Твардовский

...
Раз война - про все забудь
И пенять не вправе,
Собирался в долгий путь,
Дан приказ: "Отставить!"

Сколько жил - на том конец,
От хлопот свободен.
И тогда ты - тот боец,
Что для боя годен.

И пойдешь в огонь любой,
Выполнишь задачу.
И глядишь - еще живой
Будешь сам в придачу.

А застигнет смертный час,
Значит, номер вышел.
В рифму что-нибудь про нас
После нас напишут.

Пусть приврут хоть во сто крат,
Мы к тому готовы,
Лишь бы дети, говорят,
Были бы здоровы...

[Катюшка]

Александр Твардовский

ДОМ БОЙЦА

Столько было за спиною
Городов, местечек, сел,
Что в село свое родное
Не заметил, как вошел.
Не один вошел - со взводом,
Не по улице прямой -
Под огнем, по огородам
Добирается домой...
Кто подумал бы когда-то,
Что достанется бойцу
С заряженною гранатой
К своему ползти крыльцу?
А мечтал он, может статься,
Подойти путем другим,
У окошка постучаться
Жданным гостем, дорогим.
На крылечке том с усмешкой
Притаиться, замереть.
Вот жена впотьмах от спешки
Дверь не может отпереть.
Видно знает, знает, знает,
Кто тут ждет за косяком...
"Что ж ты, милая, родная,
Выбегаешь босиком?.."
И слова, и смех, и слезы -
Все в одно сольется тут.
И к губам, сухим с мороза,
Губы теплые прильнут.
Дети кинутся, обнимут...
Младший здорово подрос...
Нет, не так тебе, родимый,
Заявиться довелось.
Повернулись по-иному
Все надежды, все дела.
На войну ушел из дому,
А война и в дом пришла.
Смерть свистит над головами,
Снег снарядами изрыт.
И жена в холодной яме
Где-нибудь с детьми сидит.
И твоя родная хата,
Где ты жил не первый год,
Под огнем из автоматов
В борозденках держит взвод.
- До какого ж это срока,-
Говорит боец друзьям,-
Поворачиваться боком
Да лежать, да мерзнуть нам?
Это я здесь виноватый,
Хата все-таки моя.
А поэтому, ребята,-
Говорит он,- дайте я...
И к своей избе хозяин,
По-хозяйски строг, суров,
За сугробом подползает
Вдоль плетня и клетки дров.
И лежат, следят ребята:
Вот он снег отгреб рукой,
Вот привстал. В окно - граната,
И гремит разрыв глухой...
И неспешно, деловито
Встал хозяин, вытер пот...
Сизый дым в окне разбитом,
И свободен путь вперед.
Затянул ремень потуже,
Отряхнулся над стеной,
Заглянул в окно снаружи -
И к своим:- Давай за мной...
А когда селенье взяли,
К командиру поскорей:
- Так и так. Теперь нельзя ли
Повидать жену, детей?..
Лейтенант, его ровесник,
Воду пьет из котелка.
- Что ж, поскольку житель местный...-
И мигнул ему слегка.-
Но гляди, справляйся срочно,
Тут походу не конец.-
И с улыбкой:- Это точно,-
Отвечал ему боец...

1942

[Катюшка]

Алексей Сурков

Софье Крево

Бьется в тесной печурке огонь,
На поленьях смола, как слеза,
И поет мне в землянке гармонь
Про улыбку твою и глаза.
Про тебя мне шептали кусты
В белоснежных полях под Москвой.
Я хочу, чтобы слышала ты,
Как тоскует мой голос живой.
Ты сейчас далеко-далеко.
Между нами снега и снега.
До тебя мне дойти нелегко,
А до смерти - четыре шага.
Пой, гармоника, вьюге назло,
Заплутавшее счастье зови.
Мне в холодной землянке тепло
От моей негасимой любви.

Ноябрь 1941

[Катюшка]

Алексей Сурков

УТРО ПОБЕДЫ

Где трава от росы и от крови сырая,
Где зрачки пулеметов свирепо глядят,
В полный рост, над окопом переднего края,
Поднялся победитель-солдат.
Сердце билось о ребра прерывисто, часто.
Тишина... Тишина... Не во сне - наяву.
И сказал пехотинец: - Отмаялись! Баста!-
И приметил подснежник во рву.
И в душе, тосковавшей по свету и ласке,
Ожил радости прежней певучий поток.
И нагнулся солдат и к простреленной каске
Осторожно приладил цветок.
Снова ожили в памяти были живые -
Подмосковье в снегах и в огне Сталинград.
За четыре немыслимых года впервые,
Как ребенок, заплакал солдат.
Так стоял пехотинец, смеясь и рыдая,
Сапогом попирая колючий плетень.
За плечами пылала заря молодая,
Предвещая солнечный день.

1945

[Катюшка]

Михаил Ясень

МАЙСКИЙ ВАЛЬС

Весна 45-го года, как ждал тебя синий Дунай!
Народам Европы свободу принёс жаркий солнечный май.
На площади Вены спасённой собрался народ, – стар и млад.
На старой израненой в битвах гармони
Вальс русский играл наш солдат.

Пр: Помнит Вена, помнят Альпы и Дунай,
Тот цветущий и поющий яркий май.
Вихри венцев в русском вальсе, сквозь года,
Помнит сердце, не забудет никогда.

Легко, вдохновенно и смело солдатский вальс этот звучал,
И Вена кружилась и пела, как будто сам Штраус играл.
А парень, с улыбкой счастливой, гармонь свою к сердцу прижал,
Как будто он волжские видел разливы,
Как будто Россию обнял!

Над Веной, седой и прекрасной, плыл вальс, полон грёз и огня.
Звучал он, то нежно, то страстно, и всех опьяняла весна.
Весна 45-го года, так долго Дунай тебя ждал.
Вальс русский на площади Вены свободной
Солдат на гармони играл.

[Катюшка]

Ираида Мордовина

Весна 45-го

Дожили, брат, с тобой мы до весны.
И помирать совсем уж не охота.
Вернуться бы живым домой с войны.
Война – такая тяжкая, суровая работа.

По небу клином птицы – журавли.
Они спешат на Родину вернуться.
Российские дороги все в пыли,
Но майские дожди на них прольются.

Какая нынче утром тишина…
Осталось так немного до Победы.
Без счёта жизней забрала война.
И, в прошлом для других остались беды.

Подснежник белый тянет к свету лист
И жизнь его сегодня лишь в начале.
А я боюсь услышать пули свист,
В котором столько скорби и печали.

Дожили, брат, с тобой мы до весны.
И помирать совсем уж не охота.
Но фриц за так, нам не подарит жизнь
И за Победу не одна погибнет рота…

[avrora]

Я столько раз видала рукопашный,
Раз – наяву. И тысячу – во сне.
Кто говорит, что на войне не страшно,
Тот ничего не знает о войне.

***


Я принесла домой с фронтов России
Веселое презрение к тряпью –
Как норковую шубку, я носила
Шинельку обгоревшую свою.

Пусть на локтях топорщились заплаты,
Пусть сапоги протерлись – не беда!
Такой нарядной и такой богатой
Я позже не бывала никогда...

***


Юлия была избрана в Верховный Совет СССР созыва 1990 года. На вопрос, зачем она баллотировалась, Друнина однажды ответила: «Единственное, что меня побудило это сделать, – желание защитить нашу армию, интересы и права участников Великой Отечественной войны и войны в Афганистане».

Но не все так просто. Некогда могучая страна падает в бездну. И Юлия этого пережить не может. Она забирается в свой гараж, включает двигатель автомобиля... Случилось это 21 марта 1991 года. А нам остались ее стихи.


Не встречайтесь с первою любовью,
Пусть она останется такой –
Острым счастьем, или острой болью,
Или песней, смолкшей за рекой.

Не тянитесь к прошлому, не стоит –
Все иным покажется сейчас...
Пусть хотя бы самое святое
Неизменным остается в нас.

[Катюшка]

Александр Твардовский

Перед войной

Перед войной, как будто в знак беды,
Чтоб легче не была, явившись в новости,
Морозами неслыханной суровости
Пожгло и уничтожило сады.

И тяжко было сердцу удрученному
Средь буйной видеть зелени иной
Торчащие по-зимнему, по-черному
Деревья, что не ожили весной.

Под их корой, как у бревна отхлупшею,
Виднелся мертвенный коричневый нагар.
И повсеместно избранные, лучшие
Постиг деревья гибельный удар...

Прошли года. Деревья умерщвленные
С нежданной силой ожили опять,
Живые ветки выдали, зеленые...

Прошла война. А ты все плачешь, мать.

[Катюшка]

Ириада Мордовина

В окопе

Мы так устали от войны,
От смерти, взрывов и от боли.
Нам не хватает тишины,
Семейной и домашней доли.

Привычным делом стала кровь,
Она без счёта в землю льётся.
А нам в атаку вновь и вновь,
Поспать почти не удаётся.

Мы так устали от войны,
От этой бешеной «работы».
Всё для Победы, для страны,
Сегодня нет другой заботы.

Окоп для нас и стол и дом,
В нём коротаем дни и ночи.
Перед атакой сто грамм пьём,
Кому-то смерть закроет очи.

Разделим поровну табак
С друзьями перед трудным боем.
– Идти в бой лучше натощак, -
Учил нас ротный перед строем.

А над землёй встаёт рассвет,
Приходит и уходит лето.
Кто людям даст простой ответ:
Война и смерть – зачем нам это?

[Катюшка]

Ириада Мордовина

1941-1945

Заря вставала над землёй, заря вставала.
Ворвалась серая чума, в наш дом ворвалась.
Фашизм без жалости шагал по всей планете.
Застыли люди от беды, притихли дети…

Зарниц всполохи вдалеке, не слышно грома.
Душа, предчувствуя беду, гнала из дома.
Толпились семьи во дворе, шептались тихо.
А в это время по Земле катилось лихо.

Война съедала всё вокруг, война съедала.
Земля рыдала по сынам, Земля рыдала.
На небе Ангелы во тьме в бессилье выли.
А трубы крематориев уже дымили…

Сжигали малышей, мужчин и женщин.
Могилы их мы никогда уже не сыщем.
Не забывайте люди то, как это было.
Чьим мужеством чуму в прах превратило…

Заря вставала над землёй, заря вставала.
Земля рыдала по сынам, земля рыдала…

[Катюшка]

Ириада Мордовина

СТАНИЦА СИРОТИНСКАЯ

Донские степи, небеса бездонны.
В Задонье меловые горы спят.
Здесь шли бои жестокие когда-то,
И за высотку не один погиб солдат.

Стальные танки поднимались в гору,
Они давили раненых бойцов,
Но те, кто мог, стояли, как твердыня,
За Русь стояли, за своих сынов.

А высота для немцев стала главной,
Прямой наводкой виден Сталинград.
На ней держаться должен дольше каждый,
Погибнуть – значит, высоту отдать.

Но что же делать? Как же продержаться?
И больше нечем по врагу стрелять.
Гранаты к поясу солдаты подвязали,
Чтоб подороже жизнь свою отдать…

Вокруг высотки радугой тюльпаны,
Их разноцветье удивляет нас.
Они как по команде расцветают в мае,
Чтоб место гибели живым венком убрать.

Чтоб всем напомнить: скоро День Победы,
Давайте вспомним тех, кто воевал за нас,
Кто погибал без страха и сомнений,
Чтоб защитить от сдачи немцам Сталинград.

Сегодня памятник пик высоты венчает,
В бинокль можно видеть Волгоград,
На День Победы он гостей встречает,
Чтоб помянуть погибших здесь солдат.

Лежат в траншеях гильзы и снаряды,
Венками убраны надгробия стоят.
Промчались годы, но без изменений,
Здесь за порядком школьники следят.

[Катюшка]

Ольга Берггольц

29 ЯНВАРЯ 1942

Отчаяния мало. Скорби мало.
О, поскорей отбыть проклятый срок!
А ты своей любовью небывалой
меня на жизнь и мужество обрек.

Зачем, зачем?
Мне даже не баюкать,
не пеленать ребенка твоего.
Мне на земле всего желанней мука
и немота понятнее всего.

Ничьих забот, ничьей любви не надо.
Теперь одно всего нужнее мне:
над братскою могилой Ленинграда
в молчании стоять, оцепенев.

И разве для меня победы будут?
В чем утешение себе найду?!
Пускай меня оставят и забудут.
Я буду жить одна - везде и всюду
в твоем последнем пасмурном бреду...

Но ты хотел, чтоб я живых любила.
Но ты хотел, чтоб я жила. Жила
всей человеческой и женской силой.
Чтоб всю ее истратила дотла.
На песни. На пустячные желанья.

На страсть и ревность - пусть придет другой.
На радость. На тягчайшие страданья
с единственною русскою землей.

Ну что ж, пусть будет так...

Январь 1942

[Катюшка]

Дмитрий Кедрин

1941

Ты, что хлеб свой любовно выращивал,
Пел, рыбачил, глядел на зарю.
Голосами седых твоих пращуров
Я, Россия, с тобой говорю.

Для того ль новосел заколачивал
В первый сруб на Москве первый гвоздь,
Для того ль астраханцам не плачивал
Дани гордый владимирский гость;

Для того ль окрест города хитрые
Выводились заслоны да рвы
И палили мы пеплом Димитрия
На четыре заставы Москвы;

Для того ль Ермаковы охотники
Белку били дробинкою в глаз;
Для того ль пугачевские сотники
Смердам чли Государев Указ;

Для того ли, незнамы-неведомы,
Мы в холодных могилах лежим,
Для того ли тягались со шведами
Ветераны Петровых дружин;

Для того ли в годину суровую,
Как пришел на Москву Бонапарт,
Попалили людишки дворовые
Огоньком его воинский фарт;

Для того ль стыла изморозь хрусткая
У пяти декабристов на лбу;
Для того ль мы из бед землю Русскую
На своем вывозили горбу;

Для того ль сеял дождик холодненький,
Точно слезы родимой земли,
На этап бритолобых колодников,
Что по горькой Владимирке шли;

Для того ли под ленинским знаменем
Неусыпным тяжелым трудом
Перестроили мы в белокаменный
Наш когда-то бревенчатый дом;

И от ярого натиска вражьего
Отстояли его для того ль,—
Чтоб теперь истлевать тебе заживо
В самой горькой из горьких неволь,

Чтоб, тараща глаза оловянные,
Муштровала ребят немчура,
Чтобы ты позабыл, что славянами
Мы с тобой назывались вчера?..

Бейся ж так, чтоб пришельцы поганые
К нам ходить заказали другим.
Неприятелям на поругание
Не давай наших честных могил!

Оглянись на леса и на пажити,
Выдвигаясь с винтовкою в бой:
Всё, что кровным трудом нашим нажито,—
За твоею спиной, за тобой!

Чтоб добру тому не быть растащену,
Чтоб Отчизне цвести и сиять,
Голосами седых твоих пращуров
Я велю тебе насмерть стоять!

Февраль 1942

[Катюшка]

Николай Асеев

НАДЕЖДА

Насилье родит насилье,
и ложь умножает ложь;
когда нас берут за горло,
естественно взяться за нож.

Но нож объявлять святыней
и, вглядываясь в лезвие,
начать находить отныне
лишь в нем отраженье свое,—

нет, этого я не сумею,
и этого я не смогу:
от ярости онемею,
но в ярости не солгу!

Убийство зовет убийство,
но нечего утверждать,
что резаться и рубиться —
великая благодать.

У всех, увлеченных боем,
надежда горит в любом:
мы руки от крови отмоем,
и грязь с лица отскребем,

и станем людьми, как прежде,
не в ярости до кости!
И этой одной надежде
на смертный рубеж вести.

1943

[Катюшка]

Виктор Боков

* * *

Встречаемся у Вечного огня,
Подолгу смотрим на живые пряди.
Я знаю, что твоя родня
Погибла от бомбежки в Ленинграде.

Волнуется, дрожит огонь живой,
То встанет, то наклонится он гибко.
Не прекращается поток людской,
И неусыпна память о погибших.

Еще цветы! Еще сирень несут,
Кладут, оправив бережно руками.
Цветы, цветы, цветы! Они растут,
Не зная, что придется лечь на камень.

Седая мать скорбит, а рядом внук,
Он для нее единственная радость.
Из юных неокрепших детских рук
На обелиск ложится нежный ландыш,

В глазах мальчонки пламя и печаль,
Которую не высказать речами...
Я завтра буду здесь, и ты встречай
Меня опять минутою молчанья...

1978

[Катюшка]

Андрей Вознесенский

ЗОВ ОЗЕРА

Памяти жертв фашизма
Певзнер 1903, Сергеев 1934,
Лебедев 1916, Бирман 1938,
Бирман 1941, Дробот 1907...

Наши кеды как приморозило.
Тишина.
Гетто в озере. Гетто в озере.
Три гектара живого дна.

Гражданин в пиджачке гороховом
зазывает на славный клев,
только кровь
на крючке его крохотном,
кровь!

"Не могу,- говорит Володька,-
а по рылу - могу,
это вроде как
не укладывается в мозгу!

Я живою водой умоюсь,
может, чью-то жизнь расплещу.
Может, Машеньку или Мойшу
я размазываю по лицу.

Ты не трожь воды плоскодонкой,
уважаемый инвалид,
ты пощупай ее ладонью -
болит!

Может, так же не чьи-то давние,
а ладони моей жены,
плечи, волосы, ожидание
будут кем-то растворены?

А базарами колоссальными
барабанит жабрами в жесть
то, что было теплом, глазами,
на колени любило сесть..."

"Не могу,- говорит Володька,-
лишь зажмурюсь -
в чугунных ночах,
точно рыбы на сковородках,
пляшут женщины и кричат!"

Третью ночь как Костров пьет.
И ночами зовет с обрыва.
И к нему
Является
Рыба
Чудо-юдо озерных вод!

"Рыба,
летучая рыба,
с огневым лицом мадонны,
с плавниками белыми
как свистят паровозы,
рыба,
Рива тебя звали,
золотая Рива,
Ривка, либо как-нибудь еще,
с обрывком
колючей проволоки или рыболовным крючком
в верхней губе, рыба,
рыба боли и печали,
прости меня, прокляни, но что-нибудь ответь..."

Ничего не отвечает рыба.

Тихо.
Озеро приграничное.
Три сосны.
Изумленнейшее хранилище
жизни, облака, вышины.

Лебедев 1916, Бирман 1941,
Румер 1902, Бойко оба 1933.

1965

[Катюшка]

Евгений Долматовский

В СОРОК ПЯТОМ, В МАЕ...

В сорок пятом, в мае, вопреки уставу
Караульной службы,
Мы салютом личным подтвердили славу
Русского оружья:
Кто палил во тьму небес из пистолета,
Кто из автомата.
На берлинской автостраде было это,
Помните, ребята?
Быстрой трассой в небо уходили пули
И во мгле светились.
И они на землю больше не вернулись,
В звезды превратились.
И поныне мир наполнен красотою
Той весенней ночи.
Горе тем, кто это небо золотое
Сделать черным хочет.
Но стоят на страже люди всей планеты,
И неодолимы
Звезды, что салютом грозным в честь Победы
Над землей зажгли мы.

1954

[Катюшка]

Дмитрий Кедрин

СТАНЦИЯ ЗИМА

Говорят, что есть в глухой Сибири
Маленькая станция Зима.
Там сугробы метра в три-четыре
Заметают низкие дома.

В ту лесную глушь еще ни разу
Не летал немецкий самолет.
Там лишь сторож ночью у лабазов
Костылем в сухую доску бьет.

Там порой увидишь, как морошку
Из-под снега выкопал медведь.
У незатемненного окошка
Можно от чайку осоловеть.

Там судьба людская, точно нитка,
Не спеша бежит с веретена.
Ни одна тяжелая зенитка
В том краю далеком не слышна.

Там крепки бревенчатые срубы,
Тяжелы дубовые кряжи.
Сибирячек розовые губы
В том краю по-прежнему свежи.

В старых дуплах тьму лесных орехов
Белки запасают до весны...
Я б на эту станцию поехал
Отдохнуть от грохота войны.

1941

[Катюшка]

Борис Слуцкий

БЕРЕЗКА В ОСВЕНЦИМЕ

Березка над кирпичною стеной,
Случись,
когда придется,
надо мной!
Случись на том последнем перекрестке!
Свидетелями смерти не возьму
Платан и дуб.
И лавр мне ни к чему.
С меня достаточно березки.

И если будет осень,
пусть листок
Спланирует на лоб горячий.
А если будет солнце,
пусть восток
Блеснет моей последнею удачей.

Все нации, которые - сюда,
Все русские, поляки и евреи,
Березкой восхищаются скорее,
Чем символами быта и труда.

За высоту,
За белую кору
Тебя
последней спутницей беру.
Не примирюсь со спутницей
иною!
Березка у освенцимской стены!
Ты столько раз
в мои
врастала сны!
Случись,
когда придется,
надо мною.

1960

[Катюшка]

Сергей Обрадович

ГВАРДЕЙЦЫ

Мир затемнив от края до края,
В нашу отчизну ворвался враг.
Там, где прошел он, землю терзая,—
Трупы, могилы, пепел и прах.

Ненависть, ярость, тоску глухую
В сердце солдатском своем храня,
Мы отступали, контратакуя,
Раненых вынося из огня.

Каждый ручей лепетал: «Куда вы?»
Рощи чернели, вяли цветы.
Никли в ногах и цеплялись травы,
В арьергарде взрывались мосты.

Следом за нами — ни слез, ни жалоб —
Руки простерла старая мать.
Молча и горько мать провожала
Вдаль уходящую русскую рать.

А за плечами село родное
Корчилось, выло в огненной мгле,
И, опаленная, в грохоте, в зное
Падала птица к темной земле...

Древнею вольницей и отвагой
Перед пехотой легла река.
— Здесь умереть нам. Назад ни шагу...—
Тихо сказал командир полка.

В гул орудийных близких раскатов
Кто-то ответил, лицом к врагу:
— Край мой за Волгой, но для солдата
Нету земли на том берегу...

В землю вросли мы. Откуда силы?
Дуб выкорчевывало огнем,
Плавило сталь и камень дробило,—
Насмерть стояли перед врагом.

Насмерть стояли. Сигнала ждали...
Ночью в окопах прочли приказ.
Видели — в серой шинели Сталин
Вел на рассвете в атаку нас.

Рушилось небо с фланга до фланга.
Шли, головы не сгибая, в рост.
Как из чудовищнейшего шланга,
Ливень свинцовый из вражьих гнезд.

Вечно живущий, взлетел Гастелло
Смертью карающей над ордой.
Грудью — за жизнь, за правое дело —
Вражью закрыл амбразуру герой.

Танк запылал. Из горящего танка
Вышел танкист и ринулся в бой,
Пламенный, как легендарный Данко
С пламенным сердцем перед собой.

Так и пошли мы по следу зверя
Несокрушимою силою сил.
Зверь, огрызаясь, клыки ощеря,
К Дону, к Десне, к Днепру отходил;

Черной, гнилой истекая кровью,
Душу змеи затая в броне,
Бился, неистов, по Заднепровью,
К Неману, к Одеру полз в огне...

Кто ты, к победе идущий рядом —
Локоть к локтю — от волжских равнин
И добивающий насмерть гада:
Русский, узбек, украинец, грузин?

Кто бы ты ни был,— верное сердце
Друга и брата рядом с моим,
Реки не стали преградой гвардейцу.
Горы, дрожа, расступались пред ним.

Неомраченное за плечами —
Солнце ликующее, как салют.
Вместе две матери шли за нами,
Благословляя карающий суд...

1944