Сергей Есенин

[Вика]

Руси

Тебе одной плету венок,
Цветами сыплю стежку серую.
О Русь, покойный уголок,

Гляжу в простор твоих полей,
Ты вся - далекая и близкая.
Сродни мне посвист журавлей
И не чужда тропинка склизкая.
Цветет болотная купель,
Куга зовет к вечерне длительной,
И по кустам звенит капель
Росы холодной и целительной.
И хоть сгоняет твой туман
Поток ветров, крылато дующих,
Но вся ты - смирна и ливан
Волхвов, потайственно волхвующих.

<1915>

[Вика]

ЕГОРИЙ

В синих далях плоскогорий,
В лентах облаков
Собирал святой Егорий
Белыих волков.

"Ой ли, светы, <ратовой уж>
Слухайте мой сказ.
У меня в лихом изгой уж
Есть поклон до вас.

Все волчицы строят гнезда
В муромских лесах.
В их глазах застыли звезды
На ребячий страх.

И от тех ли серолобых
Ваш могучий род,
Как и вы, сгорает в злобах
Чужевой оплот.

Но недавно помирились
С русским мужиком.
Долго злились, долго бились
В пуще вы тайком.

Там с закатных поднебесий
Скачет враг - силен,
Как на эти ли полесья
Затаил полон.

Чую, выйдет лохманида -
Не ужиться вам,
Но уж черная планида
Машет по горам".

Громовень подняли волки:
"Мы ль трусовики!
Когти остры, зубы колки -
Разорвем в клоки!"

Собирались все огулом
Вырядить свой суд.
Грозным криком, дальним гулом
Замирал их гуд.

Как почуяли облаву,
Вышли на бугор.
"Ты веди нас на расправу,
Храбрый наш Егор!"

"Ладно, - молвил им Егорий, -
Я вас поведу
Меж далеких плоскогорий,
Укрочу беду".

Скачет всадник с длинной пикой,
Распугал всех сов.
И дрожит земля от крика
Волчьих голосов.

<1914>

[Вика]

Гусляр

Темна ноченька, не спится,
Выйду к речке на лужок.
Распоясала зарница
В пенных струях поясок.

На бугре береза-свечка
В лунных перьях серебра.
Выходи, мое сердечко,
Слушать песни гусляра.

Залюбуюсь, загляжусь ли
На девичью красоту,
А пойду плясать под гусли,
Так сорву твою фату.

В терем темный, в лес зеленый,
На шелковы купыри,
Уведу тебя под склоны
Вплоть до маковой зари.

1911

[Вика]

(Из цикла "Персидские мотивы")

Никогда я не был на Босфоре,
Ты меня не спрашивай о нем.
Я в твоих глазах увидел море,
Полыхающее голубым огнем.

Не ходил в Багдад я с караваном,
Не возил я шелк туда и хну.
Наклонись своим красивым станом,
На коленях дай мне отдохнуть.

Или снова, сколько ни проси я,
Для тебя навеки дела нет,
Что в далеком имени - Россия -
Я известный, признанный поэт.

У меня в душе звенит тальянка,
При луне собачий слышу лай.
Разве ты не хочешь, персиянка,
Увидать далекий синий край?

Я сюда приехал не от скуки -
Ты меня, незримая, звала.
И меня твои лебяжьи руки
Обвивали, словно два крыла.

Я давно ищу в судьбе покоя,
И хоть прошлой жизни не кляну,
Расскажи мне что-нибудь такое
Про твою веселую страну.

Заглуши в душе тоску тальянки,
Напои дыханьем свежих чар,
Чтобы я о дальней северянке
Не вздыхал, не думал, не скучал.

И хотя я не был на Босфоре -
Я тебе придумаю о нем.
Все равно - глаза твои, как море,
Голубым колышутся огнем.

1924

[Вика]

На память Мише Мурашеву

Сегодня синели лужи
И легкий шептал ветерок.
Знай, никому не нужен
Неба зеленый песок.

Жили и были мы в яви,
Всюду везде одни.
Ты, как весну по дубраве,
Пьешь свои белые дни.

Любишь ты, любишь, знаю,
Нежные души ласкать,
Но не допустит нас к раю
Наша земная печать.

Вечная даль перед нами,
Путь наш задумчив и прост.
Даст нам приют за холмами
Грязью покрытый погост.

15 марта 1916

[Вика]

Эту историю читатели найдут в посвященной поэту книге Валентины Кузнецовой.

Иногда мне кажется, что о Есенине она знает все. Была среди тех, кто готовил к печати полное академическое собрание сочинений поэта. Опубликовала множество статей о судьбе и творчестве рязанского самородка. Только в Мурманске подготовила к печати две уникальные есенинские книги - «В погоне за строчкой» (частушки, эпиграммы, пародии) и совсем недавно - «Сергей Есенин на саамском», первое издание русского гения на языке коренного народа нашего края. А вот первая книга самой Валентины Евгеньевны Кузнецовой, создательницы и хозяйки мурманского музея Сергея Есенина, увидит свет на днях. Ее готовит областное книжное издательство. «С думой о Есенине» - так она называется.

Книги пока нет, но мы уже много о ней знаем. Это будет солидный том на триста страниц. Его составили 42 статьи Кузнецовой, написанные за последние двадцать лет. Большая часть уже публиковалась в газетах и журналах (вплоть до канадских!), в том числе и на страницах «Мурманского вестника», но есть и те, что встретятся с читателем впервые. Некоторые увидели свет в тематических номерах журнала «Наука и бизнес на Мурмане». Она, кстати, составила шесть выпусков «НиБ»: по два - о Сергее Есенине и Николае Рубцове, а также о Николае Клюеве и Алексее Ганине.

Директору Мурманского областного книжного издательства Игорю Циркунову доводилось делать книги с разными авторами, и не всегда работа протекала гладко. Пишущие люди, как правило, самолюбивы и амбициозны. Но Кузнецова - совсем иное дело.

- Совершенно не заносчива, - говорит Циркунов. - Нам работалось легко, хорошо. А потом, сама книга радовала. Слог у Валентины Евгеньевны замечательный! Редкий случай: она ведь и рассказчица прекрасная, но и ее письменное слово столь же легко и точно. Хотя материал подчас очень непростой, специфический. Но она его подает интересно. Читаешь с удовольствием, узнаешь для себя много нового, обогащаешься духовно… Что еще ее отличает, так это требовательность к себе, академическая требовательность. И неизменно высокий научный уровень. Сказывается школа Института мировой литературы, с которым Кузнецова сотрудничает много лет…

Кстати, книгу издательство сделало чрезвычайно быстро, как признается Циркунов, в пожарном режиме: рукопись была передана в МОКИ в январе, а уже в феврале мы можем о ней говорить, как о готовом продукте. Торопились неспроста - рассчитывали успеть к юбилею автора: 15 февраля Валентине Евгеньевне исполнится 75 лет.

Всего в книге «С думой о Есенине» десять разделов. И за каждым - часть жизни не только этого великого русского поэта, но и самой Кузнецовой. Отдельный блок статей посвящен работе есенинского музея, когда тот находился еще в Рослякове (десять лет назад он стал частью областной детско-юношеской библиотеки) - созданием его занимались ученики Валентины Евгеньевны, которая работала тогда учителем-словесником местной школы № 3.

С 1970-го по 77-й росляковские «есенята» дружили с Августой Леонидовной Миклашевской - последней сердечной привязанностью поэта, которой были посвящены многие его стихи («Пускай ты выпита другим» и другие). И эти семь лет легли в основу очерка «Бессмертие Есенин подарил». Помню, как несколько лет назад Валентина Евгеньевна рассказывала мне о знакомстве с Миклашевской, когда вместе со своими юными помощниками впервые пришла к ней домой. О том, как ребята, раскрепощенные теплым приемом, душевным разговором за чаем, спросили у хозяйки, была ли она близка с поэтом. Августа Леонидовна ответила: «Нет, не была, о чем сегодня очень жалею… Подарков, которые мне делали мужчины, было много. Но ничто не сравнится с подарком, который сделал Есенин. Он подарил мне бессмертие…»

В мурманском музее Есенина по сию пору хранятся личные вещи Миклашевской, письма и автографы. Разговор о ней в книге заходит и позже - в достаточно жесткой рецензии на недавнюю книгу Аркадия Ваксберга «Любовь и коварство: театральный детектив» Кузнецова пишет о потоке лжи, выплеснутом на страницы этого, с позволения сказать, сочинения. Вы спросите: а имеет ли она право судить? Да как же нет, если контакт с Миклашевской у росляковцев был постоянный, до самого ее смертного часа! «Она умерла у меня на руках, я ей глаза закрыла…» - рассказывала мне в свое время Валентина Евгеньевна.

Сергей Есенин как часть русской литературы, его влияние на русскую поэзию, ближайшие его друзья и соратники - в том числе и об этом ведет разговор Валентина Кузнецова в своей первой книге. Это и сравнительный анализ «Марфы Посадницы» Есенина и знаменитого исторического романиста Дмитрия Балашова. И точки соприкосновения автора «Пугачева» с целым рядом отечественных писателей - Мариной Цветаевой, Алексеем Ганиным, Николаем Рубцовым. Сразу несколько исследований посвящено одному из ближайших друзей поэта - Николаю Клюеву. Не обойдены вниманием и писатели-мурманчане: Николай Колычев, Октябрина Воронова. О том, как проявилась есенинская традиция в прозе Русского Севера, автор размышляет на примере рассказа Виталия Маслова «Свадьба» и повести Владимира Личутина «Обработно - время свадеб».

[Вика]

Среди историй, которые нам рассказывает автор, есть и по-настоящему уникальные, известные лишь узкому кругу специалистов. Знаете ли вы, к примеру, что сборник стихотворений Сергея Есенина увидел свет в 1944-м году в оккупированной Риге? Сколь ни удивительно, но такой был - изданный на немецкие марки, он предназначался для наших военнопленных. 200 страниц, тираж - 5 тысяч экземпляров! Составитель и редактор, автор предисловия - Вячеслав Завалишин, специалист по древнерусской литературе и старославянскому языку. Он занимался под контролем оккупантов подготовкой книг и брошюр религиозного содержания. Так что стихи Есенина набирали под видом молитвенника. Распространяли сборник во время богослужений - скрытно, но не бесплатно, за оккупационные марки. А Завалишин, кстати, прожил долгую жизнь - в эмиграции, сначала в Германии, затем в Соединенных Штатах… В 1948-м, уже в Мюнхене, выпустил второе издание упомянутой книги - для бывших советских граждан, ставших «перемещенными лицами».

Валентина Кузнецова обнаружила рижский сборник в 1998-м в одном из букинистических магазинов Москвы. Хотела купить, да цена остановила - раритет стоил две тысячи рублей.

- Я в ту пору таких денег и в руках-то не держала! - признается с улыбкой Валентина Евгеньевна.

Приехала в есенинский музей-заповедник Константиново, рассказала там о своей находке. Тамошнее руководство чуть позже нашло возможность купить этот сборник. Интересно, что помогла в этом посетительница музея из Венесуэлы - потомок русских эмигрантов.

Еще одна дивная история из новой книги - очерк «Самозванец… Кто такой Василий Есенин?». Не поверите, но, оказывается, был человек, выдававший себя за сына Есенина и родственника Гоголя. Мало того, этот чудесный персонаж после войны еще и перед публикой с воспоминаниями выступал, концертировал по югу России. Закончился бессовестный обман, как и почти у всех «детей лейтенанта Шмидта», разоблачением и арестом. А вот о настоящем сыне поэта - Георгии, расстрелянном в 37-м, рассказывается в материале «О сыне Есенина языком документов».

Валентина Кузнецова - признанный специалист в иконографии, то есть разного рода изображений, нашего национального гения. «Есенин и художники» - так называется глава, в которой автор рассказывает о его портретах, о скульптурных изображениях, выполненных Сергеем Коненковым, о том, как в оформлении одной из книг использовались витебские зарисовки Марка Шагала. Тут же - о взаимоотношениях певца «Москвы кабацкой» с художником Кузьмой Петровым-Водкиным, автором знаменитого «Купания красного коня».

Библиографию есенинских снимков - подробное их описание, где и когда каждый был опубликован, Кузнецова составляла вместе со своими ребятами-музейщиками. В первую папку, подготовленную еще в 75-м, вошли 80 фотографий, в 1987-м их стало уже 115. Тогда заказ на пакет этих фото сделали крупнейшие в СССР музеи поэта. Именно на их основе хороший друг росляковского музея и его директора профессор-славист Бристольского университета Гордон Маквей издал фотобиографию Есенина. Сейчас таких снимков уже около двухсот.

В последнем разделе книги нет опубликованных материалов: он составлен из воспоминаний, в которых Валентина Евгеньевна впервые рассказывает нам о своей семье, отце и брате, об умерших деревнях родного Поморья, о старинном поморском селе Поной, в котором родилась.

Вот такая без всяких оговорок замечательная книга скоро появится в Мурманске. Порадуемся же за автора и за будущего ее читателя, которым может стать каждый из нас.



"Мурманский вестник"

[Вика]

СИРОТКА
(Русская сказка)

Маша - круглая сиротка.
Плохо, плохо Маше жить,
Злая мачеха сердито
Без вины ее бранит.

Неродимая сестрица
Маше места не дает,
Плачет Маша втихомолку
И украдкой слезы льет.

Не перечит Маша брани,
Не теряет дерзких слов,
А коварная сестрица
Отбивает женихов.

Злая мачеха у Маши
Отняла ее наряд,
Ходит Маша без наряда,
И ребята не глядят.

Ходит Маша в сарафане,
Сарафан весь из заплат,
А на мачехиной дочке
Бусы с серьгами гремят.

Сшила Маша на подачки
Сарафан себе другой
И на голову надела
Полушалок голубой.

Хочет Маша понарядней
В церковь божию ходить
И у мачехи сердитой
Просит бусы ей купить.

Злая мачеха на Машу
Засучила рукава,
На устах у бедной Маши
Так и замерли слова.

Вышла Маша, зарыдала,
Только некуда идти,
Побежала б на кладбище,
Да могилки не найти.

Замела седая вьюга
Поле снежным полотном,
По дороженькам ухабы,
И сугробы под окном.

Вышла Маша на крылечко,
Стало больно ей невмочь.
А другом лишь воет ветер,
А кругом лишь только ночь.

Плачет Маша у крылечка,
Притаившись за углом,
И заплаканные глазки
Утирает рукавом.

Плачет Маша, крепнет стужа.
Злится дедушка-мороз,
А из глаз ее, как жемчуг,
Вытекают капли слез.

Вышел месяц из-за тучек,
Ярким светом заиграл.
Видит Маша - на приступке
Кто-то бисер разметал.

От нечаянного счастья
Маша глазки подняла
И застывшими руками
Крупный жемчуг собрала.

Только Маша за колечко
Отворяет дверь рукой, -
А с высокого сугроба
К ней бежит старик седой:

"Эй, красавица, постой-ка,
Замела совсем пурга!
Где-то здесь вот на крылечке
Позабыл я жемчуга".

Маша с тайною тревогой
Робко глазки подняла
И сказала, запинаясь:
"Я их в фартук собрала".

И из фартука стыдливо,
Заслонив рукой лицо,
Маша высыпала жемчуг
На обмерзшее крыльцо.

"Стой, дитя, не сыпь, не надо, -
Говорит старик седой, -
Это бисер ведь на бусы,
Это жемчуг, Маша, твой".

Маша с радости смеется,
Закраснелася, стоит,
А старик, склонясь над нею,
Так ей нежно говорит:

"О дитя, я видел, видел,
Сколько слез ты пролила
И как мачеха лихая
Из избы тебя гнала.

А в избе твоя сестрица
Любовалася собой
И, расчесывая косы,
Хохотала над тобой.

Ты рыдала у крылечка,
А кругом мела пурга,
Я в награду твои слезы
Заморозил в жемчуга.

За тебя, моя родная,
Стало больно мне невмочь
И озлобленным дыханьем
Застудил я мать и дочь.

Вот и вся моя награда
За твои потоки слез...
Я ведь, Маша, очень добрый,
Я ведь дедушка-мороз".

И исчез мороз трескучий...
Маша жемчуг собрала
И, прислушиваясь к вьюге,
Постояла и ушла.

Утром Маша рано-рано
Шла могилушку копать,
В это время царедворцы
Шли красавицу искать.

Приказал король им строго
Обойти свою страну
И красавицу собою
Отыскать себе жену.

Увидали они Машу,
Стали Маше говорить,
Только Маша порешила
Прежде мертвых схоронить.

Тихо справили поминки,
На душе утихла боль,
И на Маше, на сиротке,
Повенчался сам король.

<1914>

[Вика]

ЧТО ПРОШЛО - НЕ ВЕРНУТЬ

Не вернуть мне ту ночку прохладную,
Не видать мне подруги своей,
Не слыхать мне ту песню отрадную,
Что в саду распевал соловей!

Унеслася та ночка весенняя,
Ей не скажешь: "Вернись, подожди".
Наступила погода осенняя,
Бесконечные льются дожди.

Крепким сном спит в могиле подруга,
Схороня в своем сердце любовь.
Не разбудит осенняя вьюга
Крепкий сон, не взволнует и кровь.

И замолкла та песнь соловьиная,
За моря соловей улетел,
Не звучит уже более, сильная,
Что он ночкой прохладною пел.

Пролетели и радости милые,
Что испытывал в жизни тогда.
На душе уже чувства остылые.
Что прошло - не вернуть никогда.

<1911-1912>

[Вика]

В музее-заповеднике С.А. Есенина прошла конференция по патриотическому воспитанию детей и молодежи в Рязанской области.

19 февраля в музее-заповеднике С.А. Есенина в селе Константинове прошла конференция «Основные направления работы по патриотическому воспитанию детей и молодежи в Рязанской области», организованная при поддержке Министерства образования РФ, Общественной палаты РФ, Правительства Рязанской области.

В работе конференции приняли участие председатель комиссии по социальной и демографической политике Общественной палаты РФ Александра Очирова, помощник полномочного представителя Президента РФ в ЦФО Александр Громов, Вице-губернатор – первый заместитель Председателя Правительства Рязанской области Андрей Шевелев, главный федеральный инспектор в Рязанской области Владимир Кожемякин, заместитель Председателя Правительства региона Татьяна Панфилова, представители органов государственной власти области.

Председатель комиссии по социальной и демографической политике Общественной палаты РФ Александра Очирова сообщила, что цель конференции – изучение опыта по патриотическому воспитанию в учреждениях образования. Рабочая группа по созданию Всероссийской программы патриотического воспитания будет собирать материал в регионах страны. «Рязанская область стала первым регионом, где проводится такая конференция, так как здесь есть хорошие примеры патриотического воспитания, которые могут быть использованы как модель для внедрения в школах России», – отметила Александра Очирова.

Для участников конференции была организована экскурсия по музею-заповеднику. Собравшиеся посетили дом Сергея Есенина, храм, побывали на интерактивном уроке «Один день в земской школе». За «круглым столом» участники встречи ознакомились с опытом патриотического воспитания в Рязанской области на примере сотрудничества рязанской школы №7 и десантного училища, «Звездного похода», других проектов региона.

Заместитель Председателя Правительства Рязанской области Татьяна Панфилова подчеркнула, что региональное Правительство всегда уделяло большое внимание патриотическому воспитанию молодежи. «Патриотическое воспитание, особенно подрастающего поколения – важная составляющая современной жизни. Специальной литературы, посвященной этому вопросу, недостаточно, и педагоги региона разрабатывают свои методические рекомендации, многие из которых достойны внимания и на федеральном уровне».

RZN.info

[Вика]

И.Д.РУДИНСКОМУ

Солнца луч золотой
Бросил искру свою
И своей теплотой
Согрел душу мою.

И надежда в груди
Затаилась моей;
Что-то жду впереди
От грядущих я дней.

Оживило тепло,
Озарил меня свет.
Я забыл, что прошло
И чего во мне нет.

Загорелася кровь
Жарче дня и огня.
И светло и тепло
На душе у меня.

Чувства полны добра,
Сердце бьется сильней.
Оживил меня луч
Теплотою своей.

Я с любовью иду
На указанный путь,
И от мук и тревог
Не волнуется грудь.

<1911>

[Вика]

БОГАТЫРСКИЙ ПОСВИСТ

Грянул гром. Чашка неба расколота.
Разорвалися тучи тесные.
На подвесках из легкого золота
Закачались лампадки небесные.
Отворили ангелы окно высокое,
Видят - умирает тучка безглавая,
А с запада, как лента широкая,
Подымается заря кровавая.
Догадалися слуги божии,
Что недаром земля просыпается,
Видно, мол, немцы негожие
Войной на мужика подымаются.
Сказали ангелы солнышку:
"Разбуди поди мужика, красное,
Потрепи его за головушку,
Дескать, беда для тебя опасная".
Встал мужик, из ковша умывается,
Ласково беседует с домашней птицею,
Умывшись, в лапти наряжается
И достает сошники с палицею.
Думает мужик дорогой в кузницу:
"Проучу я харю поганую".
И на ходу со злобы тужится,
Скидает с плечей сермягу рваную.
Сделал кузнец мужику пику вострую,
И уселся мужик на клячу брыкучую.
Едет он дорогой пестрою,
Насвистывает песню могучую,
Выбирает мужик дорожку приметнее,
Едет, свистит, ухмыляется,
Видят немцы - задрожали дубы столетние,
На дубах от свиста листы валятся.
Побросали немцы шапки медные,
Испугались посвисту богатырского...
Правит Русь праздники победные,
Гудит земля от звона монастырского.

<1914>

[Вика]

Вот оно, глупое счастье
С белыми окнами в сад!
По пруду лебедем красным
Плавает тихий закат.

Здравствуй, златое затишье,
С тенью березы в воде!
Галочья стая на крыше
Служит вечерню звезде.

Где-то за садом несмело,
Там, где калина цветет,
Нежная девушка в белом
Нежную песню поет.

Стелется синею рясой
С поля ночной холодок...
Глупое, милое счастье,
Свежая розовость щек!

1918

[Вика]

Небо ли такое белое
Или солью выцвела вода?
Ты поешь, и песня оголтелая
Бреговые вяжет повода.

Синим жерновом развеяны и смолоты
Водяные зерна на муку.
Голубой простор и золото
Опоясали твою тоску.

Не встревожен ласкою угрюмою
Загорелый взмах твоей руки.
Все равно - Архангельском иль Умбою
Проплывать тебе на Соловки.

Все равно под стоптанною палубой
Видишь ты погорбившийся скит.
Подпевает тебе жалоба
Об изгибах тамошних ракит.

Так и хочется под песню свеситься
Над водою, спихивая день...
Но спокойно светит вместо месяца
Отразившийся на облаке тюлень.

1917

[Вика]

Без шапки, с лыковой котомкой,
Стирая пот свой, как елей,
Бреду дубравною сторонкой
Под тихий шелест тополей.

Иду, застегнутый веревкой,
Сажусь под копны на лужок.
На мне дырявая поддевка,
А поводырь мой - подожок.

Пою я стих о светлом рае,
Довольный мыслью, что живу,
И крохи сочные бросаю
Лесным камашкам на траву.

По лопуху промяты стежки,
Вдали озерный купорос,
Цепляюсь в клейкие сережки
Обвисших до земли берез.

И по кустам межи соседней,
Под возглашенья гулких сов,
Внимаю, словно за обедней,
Молебну птичьих голосов.

<1916>

[Вика]

ВОСПОМИНАНИЕ

За окном, у ворот
Вьюга завывает,
А на печке старик
Юность вспоминает.

"Эх, была-де пора,
Жил, тоски не зная,
Лишь кутил да гулял,
Песни распевая.

А теперь что за жизнь?
В тоске изнываю
И порой о тех днях
С грустью вспоминаю.

Погулял на веку,
Говорят, довольно.
Размахнуть старину
Не дают раздолья.

Полно, дескать, старик,
Не дури ты много,
Твой конец не велик,
Жизнь твоя у гроба.

Ну и что ж, покорюсь, -
Видно, моя доля.
Придет им тоже час
Старческого горя".

За окном, у ворот
Вьюга завывает,
А на печке старик
С грустью засыпает.

<1911-1912>

[Алезандр]

Как и почему он погиб? Есть правдивые, достоверные, сведения о расследовании этого дела историками? Какая официальная версия о событиях того рокового дня в гостиничным номере Петербурга?

[Вика]

Гаснут красные крылья заката,
Тихо дремлют в тумане плетни.
Не тоскуй, моя белая хата,
Что опять мы одни и одни.

Чистит месяц в соломенной крыше
Обоймленные синью рога.
Не пошел я за ней и не вышел
Провожать за глухие стога.

Знаю, годы тревогу заглушат.
Эта боль, как и годы, пройдет.
И уста, и невинную душу
Для другого она бережет.

Не силен тот, кто радости просит,
Только гордые в силе живут.
А другой изомнет и забросит,
Как изъеденный сырью хомут.

Не с тоски я судьбы поджидаю,
Будет злобно крутить пороша.
И придет она к нашему краю
Обогреть своего малыша.

Снимет шубу и шали развяжет,
Примостится со мной у огня.
И спокойно и ласково скажет,
Что ребенок похож на меня.

<1916>

[Вика]

На днях в Архангельске открылась выставка «Сергей Есенин и Айседора Дункан. Эпоха. Судьба. Творчество».

Выставка эта во многом уникальна. Она была создана почти два года назад и сразу отправилась в долгое путешествие по Западной и Восточной Европе. Но получилось так, что Россия, которую так любил великий поэт, еще не видела этой экспозиции. Архангельск стал первым.

Он читал стихи прохожим

Даже не распакованная после заграничных странствий, выставка сразу отправилась в наш город, с которым, оказывается, у Сергея Есенина было связанно не мало. Именно здесь много лет назад великого поэта посетили сильные чувства.

- В далеком 1917 году Сергей Есенин со своим другом Алексеем Ганиным и красавицей Зинаидой Райх прибыл в Архангельск, - рассказала АиФ сотрудник Московского государственного музея Сергея Есенина Татьяна Михайловна Чечеткина. – Зинаида Райх была возлюбленной Ганина и он ехал знакомить ее со своими родителями. Но, все изменилось. Именно в Архангельске к Есенину пришла любовь. Они гуляли с Зинаидой Райх по улочкам и скверам города, а потом отправились в путешествие на теплоходе на Соловки. Чувства так сильно овладели ими, что, возвращаясь обратно с Соловков в Архангельск, они обвенчались в одной из церквей неподалеку от Вологды.

В те годы, не смотря на то, что не было еще телевидения, почти все знали, как выглядит самый популярный поэт того времени – Сергей Есенин. И Архангельск не был исключением. На улицах его узнавали прохожие и просили почитать стихи. Говорят, поэт никому не отказывал.

Поездка на Север оставила след и в творчестве Есенина. Потрясенный увиденным, он начал писать стихотворение, в котором хотел рассказать об увиденном. Но, к сожалению, оно так и осталось незаконченным.

Подарок городу

На выставке, открывшейся в нашем городе, есть небольшой раздел, посвященный пребыванию Сергея Есенина в Архангельске. Здесь есть фотографии и самого поэта, и Зинаиды Райх, а так же виды старого Архангельска.

Ну и конечно, на выставке множество других экспонатов, связанных с Есениным и его возлюбленной великой танцовщицей Айседорой Дункан. Все это может увидеть любой посетитель выставки. Кстати, пробудет она в Архангельске довольно долго – до сентября, став приятным подарком к 425-летию города.

"АиФ"

[Вика]

Все живое особой метой
Отмечается с ранних пор.
Если не был бы я поэтом,
То, наверно, был мошенник и вор.

Худощавый и низкорослый,
Средь мальчишек всегда герой,
Часто, часто с разбитым носом
Приходил я к себе домой.

И навстречу испуганной маме
Я цедил сквозь кровавый рот:
"Ничего! Я споткнулся о камень,
Это к завтраму все заживет".

И теперь вот, когда простыла
Этих дней кипятковая вязь,
Беспокойная, дерзкая сила
На поэмы мои пролилась.

Золотая, словесная груда,
И над каждой строкой без конца
Отражается прежняя удаль
Забияки и сорванца.

Как тогда, я отважный и гордый,
Только новью мой брызжет шаг...
Если раньше мне били в морду,
То теперь вся в крови душа.

И уже говорю я не маме,
А в чужой и хохочущий сброд:
"Ничего! я споткнулся о камень,
Это к завтраму все заживет!"

<1922>