Журналист-историк Андрей Светенко о проекте "Имя Россия"

[Вика]

Андрей Светенко в гостях у Сергея Стиллавина

Радио "Маяк"

СТИЛЛАВИН: К нам присоединился журналист-историк Андрей Светенко. Вчера, в программе «Имя Россия» рассматривалась фигура Федора Михайловича Достоевского. Мы из-за праздников не ознакомились с фигурой Александра Васильевича Суворова, но, если вкратце пробежаться, будто бы мы ознакомились, то какие можно было бы сделать выводы? Чтобы человек не пропадал.

СВЕТЕНКО: Про Суворова, который, конечно, не вяжется с Достоевским, если говорить отдельным образом - очень интересный человек был. Обычно он говорил: «Чердак плохо меблирован, но такой-то хороший», - имея в виду высоких людей. Сам он был человеком очень странного характера. Чисто по-человечески я его не очень люблю и уважаю, но его деяния и заслуги, с пафосом отстаиваемые участниками телевизионной программы не умоляю. Конечно, поражает, что ни слова не сказали, как он подавлял пугачевское восстание, гонялся за Пугачевым и вез его в клетке в Москву, но, очень много было сказано про то, как удачно и успешно Суворов воевал и чуть до Парижа не дошел. В этом смысле, империализм на государственном уровне был заявлен в разговоре о Суворове, что тоже не совсем верно.

Он, конечно, не политик был, а военный начальник. Как военный начальник он, бесспорно, фигура, заслуживающая уважения. В силу своего характера и всех тех качеств, которые в жизненном плане могут быть оценены и отрицательно, вот просто один пример. Из воспоминаний одного из офицеров. Перед рассветом в лагере он выходит в исподнем по нужде и неожиданно сталкивается с Суворовым, который не спит, а обходит владения свои. Не испытывая замешательства, он начинает с майором общаться, будто бы просто на улице встретились. Говорит: «Пойдемте обходить посты». Суворов-то одет, в форму генерала, а этот в исподнем. Обходят, беседуют о чем-то. Тот, мало того, что мерзнет. Светает, труба уже поет. В результате Суворов выставил этого майора, потому что расцвело, а тот голый перед строем уже построившихся солдат. Все-таки в подтексте-то Суворов имел в виду: «Не попадайся!». Но как это было сделано? Он как крепостник. У него были десятки крепостных душ, которых ему жаловали за победу над турками. Поместье его знаменитое в Марфино, под Москвой. Он туда свозил из Смоленской, Владимирской губерний крепостных, выстраивал рядами и обженивал, что называется…

КОЛОСОВА: Спаривал?

СВЕТЕНКО: Да. Спаривал. Породу улучшал. Уже когда был в отставке. То есть, кто кому больше подходит, решали не сами люди, а решал генералиссимус Суворов. Мелочь такая. Кто будет вспоминать?

СТИЛЛАВИН: Мы же в наше время решаем и за собак и за кошек.

СВЕТЕНКО: Я просто не стал про Суворова повторять общеизвестное хорошее и благостное. Просто два сюжетика к обрисовке характера представил.

СТИЛЛАВИН: Хорошо. Мы коснулись Суворова. Сегодня у нас тема - Федор Михайлович Достоевский. Один из самых популярных писателей на Западе.

СВЕТЕНКО: Если на Западе, то да. Об этом вчера тоже много говорили.

СТИЛЛАВИН: Что за человек был Федор Михайлович?

СВЕТЕНКО: Когда про него сказали: «Родился новый Гоголь», то на Западе Гоголя не издают и не знают. Не то, чтобы не любят, просто это непонятный писатель на Западе. Пушкин и Гоголь - это просто имена, а Толстой, Достоевский и Чехов - это то, что читается и издается. Хорошо вчера Михалков сказал: «У Достоевского, если заметить, в его произведениях нет описания природы вообще. Один раз дана характеристика личности и потом к этому возвращения нет». По-своему он структурен и не физиологичен. Не на эмоционально-чувственном уровне пишет, а на предметно-философском. Поэтому, может быть, это понятней людям другой культуры и другого языка. Они воспринимают «голую» идею. Если это преступление и наказание, то оно системно встраивается. Она прочитывается в любой стране. Разве Раскольников не может быть англичанином? Может. Если инсценировать, то в любое время и в любой ситуации роман «Преступление и наказание» можно экранизировать. Это будет понятно, потому что это психология человеческих страстей: «Тварь я или право имею?». Это всегдашнее. В этом смысле, Достоевский мирового уровня и мирового употребления писатель. Но в нем, конечно, помимо этого, много русского - чисто национального.

СТИЛЛАВИН: Из кого происходил?

СВЕТЕНКО: Потомственный дворянин. Все как у нормальных людей. Потом был лишен потомственного дворянства, в связи со смертным приговором. Судьбу ему, конечно, поломали.

СТИЛЛАВИН: Расскажите нам, Андрей, про это дело. Ведь и у ямы стоял?

СВЕТЕНКО: У расстрельной стенки он стоял.

СТИЛЛАВИН: Как же он подошел к этой яме?

СВЕТЕНКО: Я думаю, каково стоять у расстрельной стенки и ждать, когда это все состоится. Надо просто оценить, насколько это повлияло на его мысли и на него самого. Насколько он переродился.

СТИЛЛАВИН: Сколько ему было тогда лет?

СВЕТЕНКО: Ему было 28 лет. К этому времени он окончил инженерное училище, стал офицером, начал уже писать и закончил офицерскую стезю. Вышел в отставку. Был отставным поручиком и написал «Бедные люди». Уже про него сказали, что родился новый Гоголь. Уже с Белинским успел познакомиться, сблизиться и рассориться. Из-за Белинского-то, строго говоря, пострадал, потому что обвинение, по которому он получил смертный приговор - это за недонесение о сочинениях Белинского, призывающих к бунту. Связался он с кружком Буташевича-Петрашевского в Московском университете. Вольнодумцы-народовольцы, первое поколение, которое при Николае-I жестко и однозначно подавили.

СТИЛЛАВИН: Чего хотели товарищи?

СВЕТЕНКО: Если в двух словах, то царя убить. Потом это, кстати говоря, состоялось. Через месяц после того, как Достоевский умер, это все и состоялось. Царя убили народовольцы. Благо, к тому времени Достоевский уже все по-другому говорили, к другому призывал. Это к разговору о том, что все его знают и все его читали, но никто фактически по его писанию не поступал, в том числе и наш народ, и наше общество, которое всегда имело в виду Достоевского на своих знаменах. Бесовщина, от которой он пытался предостеречь, состоялась.

СТИЛЛАВИН: Был он в этом кружке, и запалили его?

СВЕТЕНКО: Запалили. Если вы ко «Дню милиции», то именно так. Потом это заменили четырьмя годами ссылки с последующим обращением в солдаты. Небо и земля - расстрел и четыре года в тюрьме.

КОЛОСОВА: Там, по-моему, кто же с ума сошел? «Идиота» он чуть ли не с Григорьева писал?

СВЕТЕНКО: Григорьев - это его был. Он и сказал, кстати, что новый Гоголь родился. Но, если мы говорим о Достоевском, то его возрождение и перерождение произошло в Сибири, где он срок отматывал, грубо говоря. За него ходатайствовали и просили весомые люди. Когда он попал в солдаты, он постепенно и в прапорщики был произведен и восстановился за хорошее поведение. Там он первую свою жену нашел - Марию Исаеву, вдовую госпожу, о которой он очень хорошо отзывался. Настасью Филипповну в «Идиоте» он с нее списал. Она была человеком восторженным и идеалистическим. Жизнь у них, к сожалению, не сложилась. Она не смогла им управлять, а это нужно было делать. Она же сама нуждалась в опеке. Любой брачный союз строится на тех, кто любит и позволяет себя любить.

КОЛОСОВА: Он же Исаеву, по-моему, очень долго ждал? У нее ведь муж был пьяница или кто-то еще? И он ждал, когда тот преставится?

СВЕТЕНКО: Она его за нос водила, но потом все-таки годы были прожиты. Если с творческой точки зрения, то очень для Достоевского активные. Конечно, восстановление в правах - сначала его вернули и разрешили жить в Твери, с запретом на Московскую и Петербургскую губернию. Достаточно быстро этот запрет был снят и он вернулся в Петербург с женой. Она умерла потом и здесь никаких измен, в этом смысле, не было. Когда Сниткина появилась - молодая уже девочка, другого поколения - стенографистка.

СТИЛЛАВИН: У них какая разница была?

СВЕТЕНКО: Лет двадцать, наверное, было, я точную цифру не помню. Может быть, даже и больше. Ее брат рекомендовал Достоевскому в качестве стенографистки, потому что он писал одновременно два романа «Игроки» и «Преступление и наказание», в одно и то же время. Здесь уже, что называется, была любовь до гроба - ответственная и взыскательная. Как говорят, живут ни для радости, а для совести. Она его отучила от всех пагубных пристрастий.

КОЛОСОВА: Каких?

СВЕТЕНКО: Он был наркоман, в смысле, игрок. Это поветрие очень актуальное для нашего времени. Слава богу, не было в каждом магазине лото-тронов. Приходилось в Баден-Баден ездить. Кстати, в Баден-Бадене стоит памятник при въезде именно Достоевскому, как удачному игроку. В этом смысле, его знают тоже, не просто как писателя, но и как знаменитого игрока. Ведь «Игрок» написан с позиции человека нашего, но живущего там, иностранного русского, проникнутого всей язвительной злобой и неприязнью западного и европейского образа жизни, который, в каком-то смысле, оправдан, понятен и знаком. Но, с другой стороны, когда им вооружаются как жупелом или дубиной и начинают, закрываясь Достоевским, крестить всех европейцев - западных и восточных, то это уже, на мой взгляд, абсолютный перегиб. Если говорить о Достоевском, то он всегда был и советская власть его не отменяла, но «достоевщину» она не приветствовала. А Ленин вообще написал, что произведения Достоевского - это «омерзительная блевотина».

СТИЛЛАВИН: Прям так и написал?

СВЕТЕНКО: Да. Так и написал. А что теперь? Памятник Достоевскому стоит прямо при входе в библиотеку имени Ленина, а сам Ленин лежит в пятистах метрах от Достоевского. Вот так вот у нас все вместе, в одной куче.

Подробности беседы слушайте в аудиофайле:

http://www.radiomayak.ru/tvp.html?id=164415&cid=

Радио "Маяк"

[mpotapoff]

Ох, в пушкинской теме Света хорошую цитату привела из письма поэта к П. Вяземскому!
Ну как не надоест им искать в биографии каждого великого человека какие-то гадости!
Потом потомки наши будут вспоминать Достоевского как удачливого шулера, а Суворова, как царского палача.
Кстати, если мне не изменяет память, в клетке Пугачева вез не Суворов, а граф Панин.

[bigbeast]

Да. Спаривал. Породу улучшал. Уже когда был в отставке. То есть, кто кому больше подходит, решали не сами люди, а решал генералиссимус Суворов. Мелочь такая. Кто будет вспоминать?

С "историком" все ясно Типичный желтобульварный писака у которого одно на кончике пера...

Рассказываю, что там было в действительности. Суворов ПОКУПАЛ холостых парней и незамужних девок, действительно следя за их физическими кондициями.
Но покупал не для случки, а для того чтобы возместить недостаток женихов/невест в своем имении. То есть была нормальная свадьба, чин по чину.
А что не спрашивали - хочешь-не хочешь замуж за такого-то, так кого тогда спрашивали?

[Вика]

17.11.2008 09:05 "Сергей Стиллавин и его друзья"
Андрей Светенко в гостях у Сергея Стиллавина

Гость: Андрей Светенко - журналист, историк


СТИЛЛАВИН: Андрей Светенко у нас в гостях и как обычно, по понедельникам, мы составляем эпитафию на программу, прошедшую в воскресенье. Это я, конечно, шучу. Вечером проходит телевизионное шоу под названием «Имя Россия». На прошлой неделе мы говорили о Достоевском. Как сравнить Достоевского и Екатерину? Кто из них больше сделал для страны? По значительности исторической личности. Андрей, Екатерину II сопровождает множество мифов, начиная от скабрезных, которые в том же голливудском кинематографе подавались в начале 90-х, что Екатерина по-всякому, во-вторых, много мифов и фактического характера. Например, песня Коли Расторгуева, любимого нашего певца: «Екатерина, ты была неправа!». Песня про Аляску. Какая Екатерина, если Аляску отдал кто?

СВЕТЕНКО: Александр II. Это было через 100 лет. При ней, как раз, Аляска начала активно осваиваться. Тогда это была русская территория. Американская компания тогда, как раз, активно развивалась, и при Екатерине шло освоение.

КОЛОСОВА: А картошку-то она завезла?

СВЕТЕНКО: Она завезла.

СТИЛЛАВИН: Андрей, почему мы людям, которые совсем еще молодые в плане исторического образования, если отклониться немножко в будущее, утратили контроль над территориями в Штатах? Что к этому привело?

СВЕТЕНКО: Там лежбище котиков. Все были уничтожены к этому времени. В той же русской американской компании. Там самый грустный момент, что эта компания оказалась в долгах, и нечем было платить.

СТИЛЛАВИН: А кому платить?

СВЕТЕНКО: Тем же людям, которые там жили. Компания оказалась банкротом, а государственных владений там было мало.

СТИЛЛАВИН: Аляска была коммерческой территорией? А вы можете сегодня представить, чтобы территория была в юрисдикции коммерческого предприятия?

СВЕТЕНКО: Сегодня нет, а в те времена - да.

СТИЛЛАВИН: То есть, Великобритания сейчас может сказать, что они Индию не государственно порабощали?

СВЕТЕНКО: Вопрос в том, что продавать-то надо было не этим, а тем. Продавать надо было компании Гудзонова залива. То есть, фактически, это была коммерческая сделка под крылом государства осуществленная. А тех американских руководителей, которые проплатили, их ругали, и, чуть было, с постов не повыгоняли.

СТИЛЛАВИН: А ходят слухи, что судно с деньгами - 7 тысяч долларов, проплаченные за Аляску, утонуло?

СВЕТЕНКО: Ничего подобного. Все получили. Деньги были приличные, по тем временам - 6 миллионов долларов.

КОЛОСОВА: Миллионов? Не тысяч?

СВЕТЕНКО: Нет, конечно. Зачем мне преувеличивать.

СТИЛЛАВИН: А что касается калифорнийских владений? Там что не срослось?

СВЕТЕНКО: Там уже проникновение Америки чувствовалось, и тут надо было как-то уступать и как-то защищаться. Отказ пошел фронтально по всем территориям, которые западное побережье Тихого океана представляют. Можно было какие-то кусочки оставить, но, уж если, продавать, то продали все. Но, еще раз повторяю, Екатерина здесь абсолютно не причем.

СТИЛЛАВИН: Ну, хорошо. Екатерина.

СВЕТЕНКО: Золотой век. Империя на марше. Пример самого удачного и длительного менеджмента. Рекордсменка в обозримой истории - 34 года. При этом, никаких фактических прав на престол у нее не было и всегда она под вопросом была.

СТИЛЛАВИН: Откуда она появилась физически?

СВЕТЕНКО: Я, как раз, про это фактически диссертацию писал. Про Пугачевщину. Кстати, когда вспоминали про Суворова и когда говорили про Екатерину, ни слова не сказано. Народное восстание очень много значило. Здесь надо поговорить о том персонаже, из-за которого и ради которого она в России появилась. Ее сосватали за наследника престола - цесаревича Петра Федоровича, который был племянником Елизаветы Петровны. А Елизавета Петровна, в свою очередь, была дочерью Петра I и 20 лет правила, тоже взойдя на престол в результате государственного переворота. Детей собственных у нее так и не было, и она выбрала себе в наследники мальчика - Петра Федоровича. Его вывезли в Россию, а потом привезли ему невесту Софью Фредерику Августу Ангальцерпскую. Она была немецкой принцессой. Княжеств там было много. Ангальцерпское - одно из самых незаметных. Дома они не жили, потому что папа вынужден был работать, и родилась она на северном побережье Германии. Правда, по материнской линии связи ее были более сильные и поэтому ее кандидатура была выбрала в невесты.

Подробности беседы слушайте в аудиофайле:

http://www.radiomayak.ru/tvp.html?id=165135&cid=

Радио "Маяк"

[Вика]

Уважаемые дамы и господа!

Очередную программу на радио "Маяк" о проекте "Имя Россия" с участием Андрея Светенко слушайте здесь:

http://www.radiomayak.ru/tvp.html?id=166094&cid=

[Вика]

Уважаемые дамы и господа!

Обсуждение воскресной программы "Имя Россия" об Александре II с участием Андрея Светенко слушайте на сайте радио "Маяк":

http://www.radiomayak.ru/tvp.html?id=166815&cid=

[Вика]

Уважаемые дамы и господа!

Обсуждение воскресной программы "Имя Россия" об Иване Грозном с участием Андрея Светенко слушайте на сайте радио "Маяк":

http://www.radiomayak.ru/tvp.html?id=168615&cid=