Иосиф Виссарионович Сталин

[Андрей 57]

Думаю, любители футбола знают этого человека: Авраам Грант, известный тренер, который недавно тренировал лондонский "Челси" (для тех, кто не знаком с его деятельностью, см: http://ru.wikipedia.org/wiki/Грант,_Аврам )



Недавно в "Спорт-Экспрессе", ведущей спортивной газете России, вышла о нем заметка. Выдержки я процитирую (полностью см. на http://www.sport-express.ru/newspaper/2009-09-25/1_1/ http://www.sport-express.ru/newspaper/2009-09-25/16_1/ )

ПОМИНАЛЬНАЯ МОЛИТВА Авраама ГРАНТА

Знаменитый израильский тренер побывал в Республике Коми, где окончили свои дни его предки. Вместе с ним эту поездку совершил корреспондент "СЭ".


Он думал о том, что сбывается одна из главных целей его жизни, которую он поставил перед собой, когда ему было 15 лет.

Однажды ночью он вдруг услышал из соседней комнаты душераздирающий крик. Его отец Меер кричал во сне. Мама в тот день болела, впервые за многие годы спала в другой комнате. Позже выяснится, что кошмары мучили отца каждую ночь - но мать нутром чувствовала, когда ее муж вот-вот крикнет. Легонько касалась его, он просыпался - и ужасы отступали. Так шло годами, и маленький Авраам даже не догадывался, что происходит с отцом во сне.

Меер - легкий, веселый, оптимистичный человек - иногда вкратце рассказывал о том, что было в его отрочестве. Авраам слышал про загадочную землю Коми, где похоронены его дедушка, бабушка и две сестры. Но был уверен, что для папы все это осталось в далеком прошлом: Меер в силу своей жизнерадостной натуры никогда не делал культа из прошлого, жил настоящим и будущим

В Рабоге нет аэропорта, регистрации, проверки багажа. Там вообще ничего нет. Люди в тех местах не живут с 50-х годов, а в 56-м поселок исчез с карт. К 60-му там сожгли последние бараки, потому что в них завелась какая-то зараза, от которой мерли телята. В 70-е редкие пастухи соорудили там хату с банькой - последний намек на обитаемость этих мест. В 80-е туда даже перестали гонять телят.


Когда после возвращения из Рабога мы с Грантом отправимся в администрацию Коми на встречу с главой республики Владимиром Торлоповым, я скажу тому: "Спасибо вам за неравнодушие. Все великие дела делаются потому, что кому-то - не все равно".

Торлопову, наверное, и не могло быть все равно. Его отец - коми, а мать - русская. Всю ее семью сослали в эти суровые края в те же сталинские времена. И дедушка с бабушкой главы Коми погибли - точно так же, как предки Гранта. Потому, думаю, и воспринял он метания тренерской души как свои собственные.

Республика Коми стала первой, кто включил в бюджет отдельный пункт об увековечивании памяти жертв политических репрессий. В Сыктывкаре издано уже девять томов мартиролога "Покаяние" с перечислением имен всех жертв ГУЛАГа на территории республики. В одном из них - имена родных Гранта. Этот том Торлопов лично подарил тренеру. И вручил свидетельства о смерти его дедушки и бабушки...





Его дед, в честь которого Авраама назвали, погиб в Коми в возрасте 54 лет. То есть ровно в том, в котором Грант-внук приехал на место его смерти.

Его дочери сейчас 13. Именно столько было Мееру, когда в течение пяти первых месяцев 1941 года не стало обоих его родителей. Меер рыл для них в промерзшей земле могилы собственными руками. И хоронил - ими же. Как рассказал историк Михаил Рогачев, отправившийся с нами в Рабог, умерших в лучшем случае заворачивали в ткань. Но обычно не было даже ткани, и в землю клали, как есть.

Сыну Гранта нынче 15. В этом возрасте Меер уже два года как был сиротой и жил в Рабоге один. А потом еще два. Как выжил - знает только он сам. "Это самый оптимистичный и веселый человек, которого я когда-либо встречал, - рассказал Авраам. - Он не имел возможности выбирать, ехать ему в Коми или нет. Но он выбрал, как жить дальше. Можно было замкнуться в воспоминаниях, стать мрачным и нелюдимым. Но он оставил прошлое в прошлом. И только по ночам оно не давало и, наверное, не дает ему покоя".

Зимой на лесоповале в Рабоге 40-градусные морозы были нормой. А теплой одежды для спецпереселенцев не предусматривалось. Как и врачей. Стоит ли говорить, что люди там умирали сотнями, тысячами?..

Семья Грантов (точнее, Гранатов) до 1939 года жила под Варшавой. Война Германии с Польшей заставила их, как и многих других евреев, бежать на восток страны, в Белосток. Куда через несколько недель вошли советские войска.


Гранаты хотели вернуться в родные места. Но немцы пропускали обратно только поляков и украинцев, а евреев - нет. Как заметил Рогачев, это их в конечном счете и спасло, потому что иначе они точно стали бы жертвами Холокоста, попав в газовые камеры.

Но, избежав гитлеровского ада, семья Гранта в 40-м попала в ад сталинский.

У отца Авраама было девять братьев и сестер. Один попал под бомбежку, еще двое пропали без вести - по всей видимости, их ждала страшная судьба где-нибудь в Освенциме. Четвертый нашел приют у католического священника и после войны, когда его нашли, даже не знал, что он еврей. Еще одному брату и сестре удалось скрыться. Через какое-то время они попадут в Канаду и США.

А дедушку и бабушку Гранта с сыном Меером и двумя дочерьми - 14-летней Сарой и четырехлетней Рахелью - погрузили с тысячами других польских евреев в эшелоны и погнали в Коми. Валить лес.

Местным жителям общаться со спецпереселенцами было категорически запрещено. Тем не менее работали они вместе, и коми втихаря учили их, как правильно держать топор, как рубить деревья и сучья. Меер Грант по сей день поминает этих людей добрым словом. Но разве это могло их спасти, если зимой они вкалывали десять часов в день по пояс в снегу, при том что валенок вместо обычных ботинок им никто выдавать не собирался? В лютый мороз они носили легкую одежду. Как вообще кто-то из них остался жив?!


Еды было еще меньше. На детей никаких пособий и продовольственных пайков вообще не полагалось - пусть умирают, лишние рты не нужны. Трудоспособным людям официально платили зарплату. Но выдавали ее только в том случае, если они выполняли выработку по заготовке леса. Нормы же были такими, что даже подготовленный человек справиться с ними был не в состоянии. А уж городские жители...

В продуктовых ларьках была только мука. Из нее, хвои, трухи и опилок варили жуткое месиво - но оно хоть как-то заменяло людям пищу. Чистую воду взять было неоткуда - без реки-то. Дизентерия была нормой жизни. Как и любые другие болезни, поскольку врачей для спецпереселенцев предусмотрено не было.