Александр II Освободитель

[EOO]

ТO, КАКИМ ОБРАЗОМ АЛЕКСАНДРУ ВТОРОМУ удалось протащить дело отмены крепостного права в России, ВОСХИЩАЕТ НЕ МЕНЬШЕ, ЧЕМ САМ ФАКТ ЕГО ОТМЕНЫ. Здесь есть все - и непреклонная воля, и неожиданный юмор ситуации, и скольжение по острию ножа, и неизбежный компромисс и политические лавирование…

«В 1856 году, будучи в Москве, Александр II вынужден был экспромтом высказаться по проблеме крепостничества на обеде, устроенном в его честь местным дворянством. Вызванный на откровенный разговор известным крепостником, генерал-губернатором Москвы А.А.Закревским, он сказал: «Я узнал, господа, что между вами разнеслись слухи о намерении моем уничтожить крепостное право…. считаю нужным объявить всем вам, что я не имею намерения сделать это сейчас. Но, конечно, вы и сами понимаете, что существующий порядок владения душами не может оставаться неизменным. Лучше начать уничтожать крепостное право сверху, нежели ожидать времени, когда оно начнет само уничтожаться снизу. Прошу вас, господа, обдумать, как провести все это в исполнение. Передайте мои слова дворянам для соображения».

Первый шаг Александра II в направлении крестьянской реформы полностью деморализовал высшую бюрократию. Историк М.П.Погодин вспоминал: «Когда говоришь о чем-либо графу Л. А. Перовскому, министру внутренних дел, он отвечает: «Помилуйте, до того ли теперь?» С теми же словами граф Д.Н.Блудов, стас-секретарь, не подписывает ни одной бумаги... Московская речь императора оказалась неожиданной даже для его единомышленника, нового министра внутренних дел С.С.Ланского. Не доверяя слухам, он спросил у императора, правда ли, что тот говорил в Москве о необходимости освобождения крестьян. Александр II раздраженно ответил: «Да, говорил точно то, и не сожалею об этом».

Это обращение Александра II к дворянам вызвало у них шок, переходящий в панику. Некий помещик из Симбирска писал: «Крестьянский вопрос поднял все на ноги, все затушил и поглотил собою, многие с ума сошли, многие умерли... Нет ни палат, ни дома, ни хижины, где бы днем и ночью не думал, не беспокоился, не робел большой и малый владелец». Узнав о планах императора, некоторые государевы флигель-адъютанты и генерал-адъютанты в раздражении покидали службу и уезжали за границу. Лев Толстой свидетельствовал, что девять десятых помещиков являлись противниками преобразований.

«На коронации в августе 1856 г. собрались в Москву по обычаю губернские и уездные предводители дворянства. Товарищ министра внутренних дел Левшин прозондировал настроения дворян относительно улучшения участи крепостных крестьян" (тогда еще избегали слова "освобождение") и с печалью донес, что дворянство ни с той, ни с другой стороны не поддается; некоторый луч надежды подавало лишь одно западнорусское дворянство, преимущественно литовское. Тогда виленскому генерал-губернатору Назимову поручено было так настроить своих дворян, чтобы они сами обратились к правительству с заявлением желания улучшить положение своих крестьян», пишет Ключевский.

«Между тем по старому обычаю создали секретный комитет по крестьянским делам подобно тем, которые составлялись в царствование Николая I. Члены старой николаевской гвардии, вошедшие в Секретный комитет, саботировали задание Александра II, имитируя при этом бурную законотворческую деятельность. Подобная тактика была для них привычной – таким же образом работали все секретные комитеты при Николае, так ничего и не сделавшие для крепостных крестьян. Однако в отличие от отца Александр II был настроен весьма решительно. Находясь на отдыхе за границей в 1857 году, Александр II встретился с послом России во Франции П. Д.Киселевым, который записал слова императора: «Крестьянский вопрос меня постоянно занимает. Надо довести его до конца... Я более чем когда-либо решился и никого не имею, кто помог бы мне в этом важном и неотложном деле». Там же, «на водах» Александр II познакомился c первыми номерами «Колокола» Герцена и, отметив их практическую пользу для дела реформы, повелел доставлять новые номера этого революционно-эмигрантского издания в Зимний дворец.

Члены комитета обрушили на императора поток жалоб по поводу резкости высказываний его младшего брата, великого князя Константина Николаевича, которого император поставил во главе Секретного комитета, и его выпадов в адрес дворянства, но в ответ услышали следующее мнение Александра II по поводу их жалоб: «Я склонен думать, что эти господа действуют криводушно, парализуя усилия императора ко всему, что относится до прогресса и цивилизации... они творят много зла».

«В Петербург, наконец, прибыл давно ожидаемый виленский генерал-губернатор Назимов. Тот явился, повесив голову; предводители дворянства решительно объявили, что не желают ни освобождения крестьян, ни перемены в их положении». На этот доклад Назимова Александр II ответил совершенно неожиданным образом - немедля составили рескрипт о том, что «государь с удовольствием принял выраженное Назимовым желание литовских дворян улучшить положение крепостных, поэтому позволяет местному дворянству образовать комитет из своей среды для выработки положения, которым осуществилось бы это доброе намерение». «С большим удивлением встретили местные дворяне рескрипт, данный Назимову, с трудом понимая, чем они дали повод», пишет Ключевский.

Указанный рескрипт решили довести до сведения дворянства остальных губерний «на случай, не пожелают ли они того же, чего пожелало дворянство литовское». Кто-то вспомнил, что некоторые петербургские дворяне выразили желание определить точнее положение крестьянских повинностей в пользу землевладельцев; акт был заброшен; теперь его откопали, и последовал 5 декабря новый рескрипт: "Так как петербургское дворянство выразило желание заняться улучшением положения крестьян, то ему разрешается устройство комитета и т. д.". Дворянство с расширенными глазами встретило этот рескрипт, данный на имя петербургского генерал-губернатора графа Игнатьева».

А 8 декабря 1857 года курьер вез уже 75 экземпляров рескрипта на вокзалы для отправки по всем губерниям «для ознакомления и подражания». В тот же день Секретный комитет, спохватившись, потребовал от министра внутренних дел повременить с отправкой рескрипта. Однако дело отмены крепостного права, как ржавое колесо, уже тронулось с места и покатилось по России…