Ты за стиляг или за комсомольцев?

[Вика]

В минувшем году телеканал "Россия" крайне изобретательно обошелся с отечественной историей - во-первых, втянув всю страну в выборы главного имени, а во-вторых, вложившись в производство фильма Валерия Тодоровского "Стиляги". Теперь народ - реальный и виртуальный - ожесточенно спорит о достоинствах князя Александра Невского, разводит конспирологию вокруг третьего места Сталина, а в стиляг и комсомольцев готов играть как в "казаки-разбойники", поделившись на два лагеря. Лично я - по итогам просмотра - остаюсь с комсомольцами.

История - вещь опасная. У нас так взрывоопасная. Потому, затевая проект "Имя Россия", а под финал года выпуская на экраны "Стиляг", продюсеры повторяли: это всего лишь игра. Не надо сталкиваться носами до кровавой юшки. И все-таки игры предполагают честный свод правил. В "Имени..." эта честность была. В "Стилягах" она, на мой взгляд, отсутствует.

"Стиляги" сделаны как мюзикл, в первую очередь, видимо, чтобы воспользоваться всеми преференциями жанра. От мюзиклов не требуют достоверности. Фабула может быть самой приблизительной, соответствие реалиям - абсолютно вольным. Атмосферу эпохи - даже картинку - воссоздавать не обязательно. Это вам не "Ликвидация". Вместо домов и улиц - размытые пятна.

Тонкость, однако, в том, что время и место действия "Стиляг" указаны точно: 1955 год, Москва. Таким образом, молодняк - если посмотрит кино без взрослых - вполне может увериться, будто по "Броду", она же улица Горького, только и хиляли попугаистые - вырви глаз - чуваки с крашенными акварелью бульдогами и средь бела дня целовались взасос. А молодой авангард трудового народа - комсомол, поголовно облаченный в мешковину и пропагандирующий едва ли не монастырскую аскезу, часы досуга посвящал охоте на этих самых попугаев, сладострастно выдирая им перья из разных мест.

При этом главная вдохновительница "жлобов" - комиссар Катя - оказывается скрытой нимфоманкой и едва ли не насилует главного героя, щуплого пацана с вечно приоткрытым ртом. Пацан комиссарского тела категорически не хочет. Зато муза стиляг Полина, по кличке Польза, способна на большое чувство, коим и одаряет того же героя (вот ведь - не родись красивым...). Впоследствии, правда, она одаряет его еще чернокожим младенцем, но большое чувство от этого не становится меньше.

Кто жил в 1955 году, снимает про те времена "Покровские ворота". Кто не жил - "Стиляг". Бедный пижон Костик Ромин - его бы на "Броде" засмеяли...

Спорить о правдоподобии всего вышеизложенного не приходится. Хотя бы потому, что прелестные девушки на фотографиях полувековой давности - наши мамы. Не стиляги. Обычные московские комсомолки, а равно спортсменки и красавицы. С пушистыми локонами. С затянутыми талиями. В нарядных, зачастую собственными руками сшитых платьицах. Такие разные. Такие уникальные - без всякого выпендрежа. Попробуйте объяснить им сегодня, чем "стиляжная" юбка Пользы, за которую ее яростно проклинают старушки в поликлинике, отличается от их собственных "фестивальных" - из 1957-го - солнце-клешей (до сих пор хранимых). Тем паче для них загадка - как за два года до упомянутого фестиваля можно было заполучить в Москве черного ребенка. С героиней фильма "Цирк" это, конечно, случилось раньше, но тот ребенок все-таки был made in the USA...

Доказывать, что в Москве-55 на девчонок не набрасывались с ножницами, дабы оттяпать кудряшки, что люди с комсомольскими значками хохотали, танцевали и размножались, не прибегая к партеногенезу, кажется нашим родителям нелепым.

Разумеется, правда одних - пусть даже многих - не может претендовать на титул всеобщей универсальной правды. Но "Стиляги" как раз и разочаровывают односторонним, а значит, инфантильным взглядом. Вроде модной до сих пор болтовни: "Ах, до чего меня унижал в детстве пионерский галстук!.. Ах, как я горжусь, что меня в свое время исключили из пионеров!.." Кого не исключали - тот вроде ущербен. Целая страна ущербных - как почва для десятка героев. Целая страна серых - фон, на котором ярко блещут стиляжные звезды...

Но ведь "Стиляги" - игра, забава, миленькое музыкальное кино. Комедия Александрова наоборот. Не судите строго. Не поминайте, что 1955-й - это всего лишь десять лет мирной жизни и хватало проблем, помимо танцев, и в школьном звании "комиссар" нет ничего унизительного для девочки. До комиссара Кати была, например, комиссар Искра Полякова из повести Бориса Васильева "Завтра была война...". И уж, если на то пошло, страну создавали комсомольцы, а не фарцовщики. И воевали за нее комсомольцы... Ладно, не будем. Не стильно это все как-то. Считай, по-жлобски. Тут шутят люди, а тут вы со своим "звериным серьезом"...

Одну правду, то есть половину правды в последнее время представил зрительскому вниманию не только Валерий Тодоровский. Были еще Андрей Кравчук с его "Адмиралом", Алексей Балабанов с "Морфiем". Сначала красные режиссеры долго снимали кино про плохих белых. Страшных в своем зверстве, комичных в непроходимой тупости либо - лучший вариант - упорствующих в классовых заблуждениях. Теперь белые режиссеры (да с чего они, собственно, побелели?) снимают кино про плохих красных - причем без всякого юмора и сочувствия. Про кучку осатаневших инородцев, которые вдруг, на пустом месте, подорвали самодержавие, православие, народность... Советскому кинематографу до сих пор не противопоставлено ничего, кроме антисоветского. А при условии равенства идеологий надо признать, что советский был гораздо качественнее. В художественном отношении.

"Стиляги" сделаны талантливо (талантливее, на мой вкус, чем "Адмиралъ" или "Морфiй"), но фильм этот был бы актуален лет пятнадцать назад. Когда казалось: не упусти советская власть легкую (ле-е-гонькую) промышленность и поменьше вникай, что такое джаз - музыка черных или музыка толстых, может, империя бы и устояла. Впрочем, 15 лет назад империя вообще не шла ни в какое сравнение с музыкой и шмотками. Преимущественно - шмотками. Кроме шмоток, мы по большому счету ничего у Запада не позаимствовали. Ибо, что касаемо музыкальных пристрастий, население массово голосует за старые советские песни о главном. Конечно, кого они волнуют - массы? Однако перепетый в "Стилягах" русский рок 80-х - 90-х подтвердил: равных высот не достигнуто. Точнее - не несет этот саунд ни мира, ни радости, ни покоя. А капитализация и того, и другого, и третьего в условиях постоянно прибывающих трудностей возрастает.

[Вика]

Российская история - вечный маятник. Заскучали - хотим великих потрясений. Протряслись - мечтаем о великой России. То требуем отменить школьную форму, то ратуем за введение и ужесточение разного рода форм, потому что без них катастрофически расползается содержание. Кто-то смотрит "Стиляг" и ностальгирует по галстукам цвета "пожар в джунглях", а кто-то (думаю, таких больше) многое отдал бы сегодня за тихие закаты над Москвой-рекой, лодочку, скользящую по темной глади, и степенные танцы под духовой оркестр...

Мэлс, который по любви ушел из комсомольцев в стиляги, - воплощение типичного русского характера. Был Мэлс - что, как вы понимаете, расшифровывается "Маркс - Энгельс - Ленин - Сталин". В одну секунду переменил имя, отбросил "с", стал Мэлом (почти Гибсоном). Отряхнул, так сказать, с вертлявых молодых ног прах тоталитаризма. Но, как всегда, когда в современном российском обществе заходит речь о Сталине (в частности, о Сталине), получается в итоге, что говорим мы о самих себе. О нашей готовности не сознательно отречься, а по недомыслию - в одну секунду - предать и продать всё, чему поклонялись вчера. Легко преданное возвращается снова и снова. Тик-так маятник. Остановить бы его - так ведь и часы тогда остановятся. И само Время...

Мэл(с) не замечает, что в страстном желании быть "не как все" становится именно "как все" - неотличимым от нового окружения. Из винтика строгой машины превратился в частицу пестрого хаоса. А что для хаоса частица? Пустое место. Гораздо меньше, чем для машины винтик.

Валерий Тодоровский - человек умный. Это у них, Тодоровских, фамильное. Он в жизни не стал бы снимать кино про одни лишь подростковые комплексы (танцевать с персональным вывертом, прокалывать разные части тела), а также про преимущества одного стиля над другим. Стиль - это всегда рабство, что, кстати, и демонстрирует сынок дипломата Фред. Причем власть Гуччи или Бриони - самая тоталитарная на свете.

Любая показуха - рабство и зависимость. Настоящая свобода - у человека внутри. Затем и подкидывает Тодоровский на руки Мэлу черного малыша. Это тебе не брюки-дудочки... Но ведь и здесь не великодушие мальчика потрясает - мальчик пока на сексуальной игле. Он с Пользой девственность потерял и будет до умопомрачения зависим от этой женщины, пока не встретит другую. Его сейчас ничем не проймешь - ни черненьким, ни розовым в полосочку, ни серым в яблочко. Силен дед, сыгранный Сергеем Гармашем, - которому гормональная буря глаза не застит, и саксофона он в руках не держал - исключительно баян, и любому прикиду предпочитает растянутые треники, и помрет с головой, остриженной под полубокс, - так вот, берет бывший фронтовик на руки чужого, не единокровного "внука" и, самую малость пошатнувшись, все-таки признает его своим.

В этом сюжетном зигзаге даже правдоподобия искать не хочется. Утрешь скупую слезу и скажешь: вот он, настоящий русский человек с его бескрайним милосердием. Увнучерил парня, проблем с которым не оберешься. Дед ведь не догадывался, что скоро понаедут в Москву красавцы из Новой Гвинеи и малыш Иван (Джон) приобретет множество братьев по расе...

Поверьте, я смотрела "Стиляг" не для того, чтобы немедленно броситься на баррикады. Были сволочи среди комсомольцев. Были ******* среди стиляг. Над тем, сколь ничтожна порой разница между стилягами и комсомольцами, иронично улыбался еще Карен Шахназаров в "Городе Зеро" двадцать лет назад...

Из тех, кто терял красный галстук с позором, часто вырастали за..ранцы. Из тех, кто благополучно выбывал по возрасту, - тоже. "Золотая молодежь", повторяющаяся в каждом поколении, может подарить обществу Валерия Тодоровского, а может - Ксению Собчак.

Я как раз об этом: нельзя подходить к миру с набором готовых карточек - вроде Андрея Малахова. Вот тут - всегда "за". Вот тут - всегда "против". Удобно, но нельзя. Не имеют эти карточки, эти засушенные принципы никакого отношения к реальности. "Бывают роковые моменты в жизни государства, когда надлежит выбирать между целостью теорий и целостью отечества", - взывал сто лет назад один из победителей проекта "Имя Россия" Петр Столыпин...

Меня как раз и задевает, что хочешь не хочешь, а на баррикаду лезть приходится. Вынуждают. Заставляют примкнуть к лагерю, партии, клану. Потому что игры - несправедливые. Я так не играю.

"Известия.ру"

[Иван_37]

Еще один отзыв, что характерно, тоже либеральной (нельзя заподозрить в симпатиях к красным) "Новой газеты":

http://www.novayagazeta.ru/data/2009/005/19.html

А я лягу под стилягу
РАЗБОР
А я лягу под стилягу, или Барак и баба
Александр КОНДРАШОВ

Ну тут, конечно, в первую очередь виновата реклама, она просто-таки пинками погнала в кинотеатр. Главные каналы и ТНТ все праздники вещали про стиляг, про жажду праздника, про свободу, смелость и право быть не такими, как все, про буги-вуги, хали-гали… Короче, против гидры тоталитаризма прошлого с прозрачным намёком на кровавый тоталитарный режим настоящего, что тонко почувствовала либеральная пресса. Вал рекламы и интригующих похвал. Даже дети сталинских лауреатов Никита Михалков и Алексей Герман поучаствовали в промоушене «первого российского мюзикла». Но и в самом деле интересно, что же творили стиляги в 50-х, привлекали место и время действия (Москва между похоронами Сталина и ХХ съездом), о которых ранее молодёжных картин не снималось.
РОК СЛИВНОГО БОЧКА
Фильм Валерия Тодоровского «Стиляги» начинается со спецоперации, которую проводит отряд серорубашечников-комсомольцев против мирно развлекающихся стиляг. Во время зачистки завязывается любовь студента-комсомольца (его зовут Мэлс – большевистская аббревиатура от: Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин – став стилягой, он от Сталина отказался, назвавшись просто Мэлом) к стиляжке Полине по кличке Польза («время с пользой провести»). Во имя любви к ней (как потом выяснилось, недавно «залетевшей» от проезжего негра) герой переходит в стан врага.

Сразу покоробило, что стиляги показаны несравненно более пёстрыми, чем они были на самом деле, а комсомольцы – похожими на нацистов, преследующих евреев в хрустальную ночь. Да и Москва представлена какой-то чёрной, чрезмерно трущобной, как будто это Берлин 29-го года или Гарлем наших дней.

Первый музыкальный номер («Человек и кошка» группы «Ноль»), исполненный отцом Мэлса, поразил своей вторичностью и неуместностью. Это – калька, да, гораздо более богатая, но существенно менее талантливая, чем первоисточник – известный клип другой песни той же группы («Иду, курю»). Почему в коммуналке 50-х (больше похожей на бараки 30–40-х) звучит безысходный наркотический плач по белому порошку, рождённый Фёдором Чистяковым в конце 80-х: «И сливной бочок, как сердце, бешено стучит»? В чём глубокая дебютная идея?

Создатели мюзикла не нашли композитора, который мог бы написать оригинальную музыку. Не родила, видите ли, земля Русская подходящего. Хотя подозреваю, что в какой-то мере стилягами были Гладков, Рыбников, Максим Дунаевский, Артемьев, Журбин и многие другие действующие ныне выдающиеся композиторы. Не удалось открыть и нового имени. Отрыли старые. Хиты 80–90-х, которые, видимо, крепко засели в памяти режиссёра. Музыкальной компиляцией «Стиляг» руководил непревзойдённый продюсер, автор бессмертных хитов: «Лучшие друзья девушек – это бриллианты» и «Чем выше любовь, тем ниже поцелуи» Константин Меладзе. Он и сшил лоскутное одеяло, которым прикрыт сюжет. Это первый, наверное, со времён Григория Александрова случай, когда мюзикл не объединяет, не пронизывает музыка одного автора, в чём, видимо, заключается необыкновенно революционный прорыв современного российского кинематографа.

Когда начался номер под песню наутилусов «Скованные одной цепью», то сразу стало ясно, откуда и он подтибрен. Но сцена в «Стене» под песню Another Brick in the Wall («Пинк Флойд») – мощная, трагическая, потрясающе снятая Аланом Паркером, ставит под сомнение дальнейшее развитие Валерия Тодоровского как создателя оригинальных мюзиклов. Уж больно жалко смотрится его доморощенная борьба против социалистического тоталитаризма в сравнении с ударом Паркера по тоталитаризму вообще и по капиталистическому в частности, что сейчас куда актуальнее. Или создатели «Стиляг» полагали, что их фильм будет смотреть только офисный планктон, не знакомый с громадным отечественным и зарубежным опытом в этой сфере?

«Братцы, не перебрали ли вы белого порошка, когда снимали эту хрень?» – хотелось спросить создателей, когда в цирке серорубашечники-комсомольцы обрезали волосы Пользе. Длинные волосы у девушек тогда поощрялись, наоборот, короткие вызывали недоумение и подозрение в стиляжничестве. Дальнейшие то ли цитаты, то ли переклички с фильмом «Цирк» и переходящим из рук в руки негритянским младенцем отдают какой-то скомканной убогостью и вопиющей житейской неправдой.
Несколько слов об исполнителях. Главный герой (Антон Шагин), нормально смотревшийся в образе серого комсомольца, надев узкие брюки, попугайский галстук и взбив неимоверный кок, превратился в такого плюгавого, не вызывающего никакого сочувствия глуповатого пижона, что стало понятно: да, именно такой мог согласиться на роль мужа Пользы и воспитателя прижитого ею чёрного мальчугана. Кстати, где она в начале 50-х нашла папашу нашему «Бараку Обаме» – до фестиваля, подарившего отчизне первую партию мулатов, ещё далеко?.. Оксана Акиньшина (Польза), талантливо начинавшая подростком, войдя в пору женственности, как мне кажется, ещё себя как актриса не нашла, её агрессивная сексуальность в фильме, скорее отталкивает, чем привлекает. Поцелуи Пользы настолько всепоглощающи, что возникало опасение за её партнёра, а также подозрение в том, что эта отвязная чувиха не остановится на достигнутом и во время упомянутого фестиваля непременно понесёт ещё от какого-нибудь экзотического иностранца.

Большую свинью подложил фильму Олег Янковский – блестяще сыграв свой эпизод, он невольно диагностировал актёрскую несостоятельность, проявленную молодыми актёрами в соседних сценах. Замечательный же Сергей Гармаш вызвал в первый раз на моей памяти восхищения его актёрским даром недоумение. Против логики характера, заявленного актёром в начале фильма с выбрасыванием изменщицы-жены, его герой, как тупой политкорректный либерал, поощряет все глупости, которые делает его сын. Работяга Гармаша не против, чтобы Мэлс шёл в стиляги, выходил из комсомола (что равносильно исключению из университета), с сочувствием почитывает в сортире Камасутру, не возражает, чтобы сын привёл в дом сомнительную жену и уж совсем классически идиотски радуется тому, что у него родился внук-негр?! Таким хотят видеть работяг создатели фильма? А сами они? Я представляю, какой шухер начался бы в их семьях, если бы хоть что-то похожее случилось с их детьми.
МАРГИНАЛЬНОЕ СТАНОВИТСЯ МАГИСТРАЛЬНЫМ
Пытаясь разобраться в загадочных подоплёках фильма, в его скрытых смыслах и «посланиях», я забрался на сайт «Стиляг» и нашёл там много поразительных откровений. Вот что в размещённых на сайте интервью наговорил Валерий Тодоровский о современной молодёжи:
Часть тex, кому 20–25, – это полная жопа… <…> И дело для меня не в том количестве травы, которое они выкуривают за ночь, – я же видел, как мой папа и его поколение пили. Но они пили, потом брали гитару, читали стихи, говорили о важном – им водка действительно снимала какие-то барьеры. А эти… Девки заняты 24 часа в сутки просмотром журналов <…>, парни – просто бухают, тупо, бессмысленно. <…> Я не знаю, в чём их наполнение и есть ли оно вообще, у меня нет с ними ничего общего – они абсолютные растения. Но при этом есть и совершенно другие. В самый последний год я стал встречать потрясающую молодёжь. Совсем молодых – 15–16… Они уже пролистнули журнал «7 дней» и стали качать из Сети. И обнаружили, что там – огромный и потрясающе интересный мир. <…> Я слышу, как такой молодой парень говорит «Хочу следующий год пожить в Сан-Франциско». – «А почему там?» – «Ну там круто, там Силиконовая долина, вот дадут визу – поеду. Язык знаю, работу найду, осмотрюсь…» Вот эта их внутренняя свобода и есть самое оптимистичное ядро этих нулевых лет.

[Иван_37]

А вот высказывание актёра и продюсера Леонида Ярмольника: Сегодня это слово почти умерло, а когда-то было такое почти политическое явление. Быть стилягой, то есть не таким, как все, было настоящим героизмом.

Уважаемые Валерий и Леонид, во-первых, настоящий героизм – это что-то, смею думать, совсем другое – ваши родители воевали, так что не надо профанаций. Да, вдали от улицы Горького шпана стиляг била, как это происходит со стилягами всех времён, но на Броде милиция их скорее охраняла, чем гоняла, – ядро стиляг составляли дети партийных и торговых работников: только номенклатурные сынки могли позволить себе регулярные походы в Коктейль-холл, модные тряпки и поездки на папиных авто.
Во-вторых, нельзя не отметить, что в этом фильме знамя низкопоклонства перед Западом поднято на небывалую с незабвенных 90-х высоту. Думаю, гонители «безродных космополитов» переворачиваются в гробу, а создатели компрадорской модели нашей экономики аплодируют фильму со слезами на глазах. Герои мюзикла простодушно обожают Америку времён маккартизма и сегрегации, а создатели – современную, «силиконовую». Несмотря на все их последние «буги на костях» в сфере политики и экономики. Впрочем, возможно, этот фильм – протянутая рука информационной поддержки Бараку Обаме.

«Растения» Фред, Бэтси, Дрын, Боб тащатся от Америки небоскрёбов, коктейлей и танцев, это не восторг перед американской культурой тех лет, не открытие Хемингуэя, Фолкнера, Стейнбека, Гершвина, Армстронга, Эллингтона или Чаплина (к тому времени, кстати, уже выгнанного из США), а именно слепая любовь к Америке, опёртая к тому же не на настоящий американский джаз, а – для простоты восприятия – на русский рок конца 80-х. Герои «Стиляг» озабочены исключительно буханием, танцами-шманцами, тряпками и главное – в чём я их ни в коем случае не упрекаю, так как, пардон, такова молодая жизнь, – «баранием». Единственная книга, которая фигурирует в фильме, комикс с картинками – Камасутра.
Вот как о заветном, подспудном говорит Валерий Тодоровский: Секс был главной темой времени. Да, он оставался недоступным для 99,9% населения, но эти ребята ухитрялись жить по другим правилам. У них были так называемые «процессы на хате». Были «барухи», «чувихи» и так далее. Основной задачей было получить в итоге секс. И те девушки, которые на это шли, были героинями. (Ах вот как становятся героями! – А.К. ) Это были настоящие чувихи, среди которых встречались барухи. А барухи отличаются от чувих тем, что они бараются. То есть они дают. На каждой вечеринке на десять мальчиков была одна баруха. Добиться её было невероятной удачей.
Комментировать эту на 00,1% нравственную проповедь нет надобности, читаем далее:
Я категорически не хотел делать исторический фильм, потому что мне кажется, что сегодня это никому не интересно. <...> Более того, я не стремился к особенной правдоподобности <...>. Меня интересовала история, вечная как мир: катастрофическое меньшинство не хочет жить так, как живёт подавляющее большинство.

Принадлежность к «катастрофическому меньшинству» – это удел избранных, а принадлежность к большинству – клеймо серости? Я, к примеру, как и многие мои ровесники, в юности был отчаянным битломаном, мечтал об американских джинсах (только мечтал, так как стипендии едва хватало на еду), носил длинные волосы, но избранным или героем себя не считал. Субкультура наших хиппи включала не только удовлетворение насущных сексуальных потребностей под Abbey Road, но и увлечение религией (и не только буддизмом), классической русской музыкой, которой восхищались The Beatles, погружение в «Мастера и Маргариту» и многое-многое другое. Субкультура же представленных в фильме стиляг сродни растениям из «Дома-2». А в то, что Мэл за полгода стал профессионально играть на саксофоне, я, извините, не поверил. Этому учиться надо. Долго. Кстати, ко времени действия фильма гонения на джаз в СССР завершились, с 1956 года, например, официально функционировал оркестр Олега Лундстрема, а саксофон был «реабилитирован» ещё раньше.
СЕГОДНЯ ОН ИГРАЕТ ДЖАЗ, А ЗАВТРА ОЛИГАРХУ ДАСТ
Что касается истории страны, то в отличие от Валерия Тодоровского она очень многим интересна, что доказывает успех проекта «Имя Россия». Может быть, этому режиссёру и не надо делать исторические фильмы и добиваться особенной правдоподобности, но зачем тогда так безбожно врать, описывая любимую даже антисоветчиками эпоху оттепели?.. Время надежд, демократизации, реабилитации, необыкновенного энтузиазма, грандиозных комсомольских строек, освоения космоса, целины, нефтеносных районов Западной Сибири (всего того, что потом так успешно приватизировало «катастрофическое меньшинство»)… Именно в это время создавался театр «Современник», начинался золотой период советского кинематографа, в литературу входили Казаков, Богомолов, Солженицын, Евтушенко, Шукшин, Высоцкий, Вампилов… Ничего этого не было, свет в окошке – стиляги?

Это какая-то родовая режиссёрская эпидемия. Известно, каким кошмарным увидел Алексей Герман в «Хрусталёве» 53-й год, и вот его сын 61-й, самый светлый советский год, в «Бумажном солдате» показал таким мрачным и безысходным, что вызвало недоумение даже у многих поклонников молодого дарования. Пётр Тодоровский, основываясь на реальном розыгрыше Николая Рыбникова в общежитии ВГИКа, снял фильм «Какая чудная игра», в финале которого всех участников розыгрыша сталинские сатрапы беспощадно уничтожают, хотя в реальности никого даже из комсомола не исключили. Теперь и его сын лакирует действительность в сторону идеализации «барух и баранов» и представляет оттепель мрачным средневековьем. Такая любимая либеральная забава: на российские деньги точечно поплёвывать в родную, отнюдь не всегда ужасную историю...
Фильм с энтузиазмом принят в гламурной тусовке. На премьере были олигархи, телезвёзды и даже советник президента по экономике Аркадий Дворкович. А когда выяснилось, что «Стиляг» отчасти финансировал куршевельский плейбой Михаил Прохоров, стало окончательно понятно основное ПОСЛАНИЕ мюзикла.

Цель пропетого стилягам 50-х гимна – не только в том, чтобы ещё раз боднуть советское прошлое, но и поднять на щит нынешнюю золотую молодёжь. Завсегдатаев ночных клубов, поклонников Ксении Собчак, Сергея Зверева, Бульдога Харламова и прочих «гламурных подонков». Их стиль и жизненные установки. Да, они не похожи на серое большинство дураков-работяг, которые не сумели присосаться к трубе или культурному обслуживанию корпоративов. Они не такие, как убогие гномики, которые в Норильске накопали для Прохорова миллиардное состояние. Они – элита, цвет нации, им претит Россия в принципе, душой они там, где хранятся их деньги. Не мешайте им грабить страну и развлекаться так, как они хотят! А те, кто смеет что-то вякать против, – жалкие, ничтожные люди. Совки, мракобесы и коммуняки.

Я ни в коем случае не против ни стиляг, ни против того, что про них снят фильм. Выходят фильмы несравненно менее художественные и не в пример более похабные, но когда этот мюзикл так настырно и мощно продвигается государственными телеканалами, то начинает казаться, что это установка «партии и правительства» на воспитание не образованного и трудолюбивого молодого поколения, а тупых «барух и чуваков». Многим фильм нравится, потому что освобождает от ответственности. Убеждает, что можно спокойно рвать связи между поколениями, плевать на родителей и училок, думать только о «процессах на хатах» и мечтать о силиконовых сиськах и долинах.

В заключение для создателей фильма и его поклонников хочется в наше крайне весёлое времечко привести слова одного известного американского стиляги: «Не спрашивайте, что ваша страна может сделать для вас. Спрашивайте, что вы можете сделать для своей страны».