Никита Михалков в гостях у Сергея Стиллавина

[Вика]

Гость: Никита Михалков - режиссер, актер

СТИЛЛАВИН: В понедельник до того, как стало известно о терактах, мы подняли вопрос, который на выходных был анонсирован некоторыми новостными агентствами, что Никита Михалков обиделся, мягко говоря, на блогеров за то, что они многократно исказили официально вышедший постер к фильму «Утомленные солнцем-2. Предстояние». Приводились слова в этих сообщениях дочери Никиты Сергеевича, там были дословно слова такие: папа расстроен и, в принципе, очень обиделся на то, что люди так это восприняли все. Я выступил в своем посте со своей стороны в защиту Никиты Сергеевича, пост назывался «Никита Михалков наносит ответный удар». Было очень много мнений, комментариев, по Интернет-меркам, достаточно много, порядка 750. Если еще учесть те комментарии, которые были забанены за ненормативную лексику, больше тысячи, наверное, откликов на эту статью, и до сих пор они продолжаются. Этот пост мой находится в "топе" до сих пор, то есть, в числе 50 публикаций на эту тему. И в начале недели я через наших редакторов попросил Никиту Сергеевича пригласить в нашу студию, поговорить обо всем об этом, о премьере. Девочки позвонили, я думал, ну, к сведению воспринял, наверное, или вообще не дошло до самого сообщение. И вдруг вчера сообщение, звонят какие-то люди и говорят: так, завтра после 10 утра у вас Михалков. Все. И мы испугались, господи, как так!

МИХАЛКОВ: Зачем мы его звали?

СТИЛЛАВИН: Никита Сергеевич, доброе утро, спасибо вам огромное, что вы к нам пришли. Перед тем, как вы пришли, сюда с утра вышло сообщение о том, что Никита Михалков отказался от идеи подавать в суд на оскорбивших его блогеров. То есть, цитат конкретно вас лично на эту тему нет, есть как бы родственников, близких и лента новостей.

МИХАЛКОВ: Это вообще театр для себя, это такая интеллектуальная мастурбация. Они сами придумывают, что я собирался подавать, теперь я отказался подавать, дальше будет рассказано, что я принял такие-то меры. И вообще, меня называют барином, и есть такая хорошая пословица: мужик на барина сердился, сердился, а барин и не знал.

СТИЛЛАВИН: Когда в Интернете пишут: Михалков - барин, царь-батюшка и так далее.

МИХАЛКОВ: Вообще, это поразительная штука. Когда в слово барин вкладывается отрицательный смысл - это абсолютная позиция холопа, потому что барин - это батюшка-барин. Вспомните русскую литературу: барин, как вы себя чувствуете, барин, оденьтесь. Это было обращение, как "товарищ", "гражданин", "господин", как "сэр" и так далее. Это обращение. Когда в это слово вкладывается: о, барин, - это абсолютно холопская такая позиция, которая сразу снизу вверх. Знаете, мужики пришли ругаться, орут, кричат, барина требуют. Он выходит на балкон и говорит: ну, чего вам? Все молчат. Ну, чего пришли? Молчат. А, ну, давайте отсюда! Ушли. Домой пришел заводила, стакан бахнул и второй бахнул, жене по лбу дал: чего, чего, а вот ничего!

СТИЛЛАВИН: Никита Сергеевич, я саккумулировал вопросы, которые были подняты общественностью, мы же с уважением относимся к общественности, естественно, и пятым пунктом, самым финальным, так разговор уже пошел, вопрос, который обещал людям задать вам. Зашкаливают ли в реальности у Михалкова пресловутые пафосность, величие? В Интернет-сообщениях, которые касались вашей обиды, якобы, на блогеров, писалось, что претензия такая: мания величия у Михалкова, мнит себя царем-батюшкой и так далее. Мните?

МИХАЛКОВ: Ребята, ведь это же очень просто сказать. Дело не в этом, так сказать, а в чем это? Вы тут сидите, пять человек, в чем это? Походка моя или взгляд, в чем?

СТИЛЛАВИН: Единственное - звонок, наверное, от вашего человека, который сказал: так, Михалков будет в 10.

МИХАЛКОВ: Это к нему надо, а я-то здесь причем. Если бы я вам позвонил и сказал: так, я буду в 10, - или я про себя бы сказал: Михалков у вас будет в 10. Вот это да.

СТИЛЛАВИН: А люди скажут, а люди скажут: Михалков окружил себя такой челядью, грубо говоря, что они изображают из него бога, а сам он хороший, доступный человек, но окружение у него…

МИХАЛКОВ: Когда одни изображают демона, другие изображают бога. Это все не имеет никакого отношения к реальной действительности. Вы поймите такую одну простую, ясную вещь. Я даже не хочу объясняться, я хочу ответа на вопрос – в чем? Никто ответить не может. Что я сделал плохого этим людям, конкретно каждому из них? Ничего.

СТИЛЛАВИН: Никита Сергеевич, тогда переходим непосредственно к обсуждению. Одна из претензий, которую вербализуют эти люди, заключается в следующем. Вышел постер «Утомленные солнцем-2. Предстояние», сверху надпись: «Великое кино о великой войне». Претензии именно к тому, что, во-первых, Никита Сергеевич, кто придумал этот слоган рекламный, это студия «ТриТЭ» или прокатчики, кто автор этой фразы?

МИХАЛКОВ: Нет, вы вопрос…

СТИЛЛАВИН: Претензия в следующем, что они, эти люди, еще не видели его, сомневаются в том, что оно великое, и соответственно, когда анонс идет на таком уровне, что это уже великое, ну, априори, изначально, то их это смущает, коробит, потому что так нельзя, потому что еще не видел никто.

МИХАЛКОВ: Понятно. Может быть, их коробит, но это тоже узкомедицинский интерес представляет, кого это коробит. Объясню вам, почему. Ну, условно говоря, выходит картина «Самый лучший фильм».

СТИЛЛАВИН: Два.

МИХАЛКОВ: Даже два уже есть, да?

СТИЛЛАВИН: Это юмор.

КОЛОСОВА: Вы же не в пику этому делали.

МИХАЛКОВ: Нет, дайте сказать глухонемому, подождите. Или позиционируетя "главное событие года" - «Турецкий гамбит», или "главное кинособытие" и так далее. Вот, смотрите, я производитель, есть прокатчики, которые покупают картину и выплачивают то, что называется, предоплату. Представьте себе, что я выращиваю помидоры и продаю вам эти помидоры - продать. Вы покупаете у меня помидоры, приходите на рынок и кричите на весь рынок: помидоры гнилые, мерзость вонючая, подходите, покупайте. Это рынок. И то, что компания, которая покупает за свои деньги картину и хочет на ней заработать, ее считает великой, поэтому она ее и купила. Зачем бы ей покупать ее.

СТИЛЛАВИН: Значит, слоган придумали пиарщики и прокатчики?

МИХАЛКОВ: Ну, конечно, я-то вообще, я произвожу, я не занимаюсь пиаром.

СТИЛЛАВИН: Дорогие друзья, в эфире Стиллавина на «Маяке» Никита Сергеевич Михалков снял с себя ответственность за изобретение слогана «Великое кино о великой войне». Так и напишите в своих новостных лентах сегодня. Вопрос снят, тогда нет вопроса.

МИХАЛКОВ: Сережа, это заблуждение, он не снят, он для них не снят, он породил еще большие вопросы. Там врет, это в любом случае, вы поймите, это, так сказать, некое сообщество, которое существует именно в тех возможностях, которые им дают, потому что других возможностей нет. А это, так сказать, интернетовские возможности.

ВАХИДОВ: Никита Сергеевич, началось все с того, что какое-то время назад в Интернете появился официальный трейлер, до официального постера, и претензии первые на тот момент я видел на всех сайтах, главная претензия на тот момент была - это фрагменты из фильма, где была показана танковая немецкая атака, на немецких танках присутствовали эти огромные красные флаги со свастикой. Мы все это обозвали здесь в эфире - ладьи... И уже тогда, я помню, это месяцев 4 или 5 назад, вот это муссирование…

СТИЛЛАВИН: Я поясню. То есть, аудитория, например, Интернета с удовольствием хавает, говоря по-русски, измышления любые, например, Тарантино, когда он изображает, например, убийство Гитлера в кинотеатре в последнем фильме, а вот что касается воссоздание сцен войны и всякие аллегории художественные, когда на танках есть вот эти флаги, которых не было, судя по документальным кадрам из тех времен, Интернет-аудитория не поняла, почему, они хотят понять, что это такое.

МИХАЛКОВ: Ну, во-первых, им совершенно нечего понимать, идите в кино и смотрите, это во-первых, что там понимать. А во-вторых, нечего обсуждать, потому что кино не видели. А в-третьих, я оставляю это их на совести, их безграмотность, потому мы перелопатили за 4 года такое количество материалов. Да, это было не везде. Но немцы вешали такие "змеи" над танками, которые за счет скорости танка развевались, и было такое жуткое устрашающее зрелище. За ними шла конница, лошади были одеты в чудовищные противопыльные маски, и всадники были в масках.

СТИЛЛАВИН: Это реально, да?

МИХАЛКОВ: Это факт. И солдаты, которые видели, они зарывались в землю от ужаса. Мало того, они бомбили наши окопы бочками пустыми с дырками, которые создавали звук, от которых люди седели. Они сбрасывали ложки, это есть в картине, ложки алюминиевые, где было написано: Иван, иди домой, я скоро приду. В середине ложки была дырка, и написано: учебная. Это было унижение, даже бомб не тратили иногда, просто унижали. Это унижение 1941 года, особенно начала войны, оно реально действовало на людей. Я видел в хронике, мы посмотрели около 60 часов хроники, когда сотни тысяч людей абсолютно безумных, подавленных, растерянных людей, совершенно потерянных людей сопровождались практически одним охранником, там один к ста был, потому что бежать им было некуда и страшно. Поэтому то, что они обвинили… Да, у нас, к сожалению, танки, которые у нас принимали участие, они не могут развить ту скорость, которая должна быть, для того чтобы "змей" удержался, поэтому мы делали просто такие как бы такие большие полотнища со свастикой. Но это правда. Понимаете, ведь дело в том, что для того, чтобы что-то нарушать, необходимо знать, что ты нарушаешь. Поэтому, поверьте, в этой картине много вещей, к которым могут придраться историки. Но мы знаем, что мы нарушили, и это художественный вымысел, но они в каждой из деталей имеют под собой основу, здесь или там совершенную, случившуюся.

[Вика]

СТИЛЛАВИН: Никита Сергеевич, а как вам удалось открыть вот эти подробности про бочки, про ложки, про все остальное? Большая бригада работала, когда перелопачивала?

МИХАЛКОВ: Огромная. Был момент, когда мы просто утонули в материале, потому что те детали, которые возникали, те случаи просто невероятные, представляете, психология войны, быт войны - это самое, так сказать, то, что не исследовано у нас. У нас есть генеральская война в кино, есть война окопная, но вот той, о чем рассказывает Астафьев, вот такая самая настоящая, в нижнем слое война... Когда ты читаешь о том, что в Сталинграде бруствер делали из замерзших трупов, представьте себе, вы сидите в окопе, и ваш бруствер, так как нет времени и нет леса, выложен трупами. И когда обстреливают окоп, то в эти трупы замерзшие, ты слышишь, попадают пули. А это живые люди когда-то были, чьи-то дети, чьи-то братья. Только вдумайтесь в это. Или, скажем, психология войны: в деревне убивают полицая, дети его скручивают, поливают водой и с него катаются всю зиму, с полицая.

СТИЛЛАВИН: Серьезно?

МИХАЛКОВ: Это нельзя придумать. Когда ты окунаешься… Или человек, который 40 километров выходит из окружения, несет в чемодане перед собой собственные кишки, потому что ему осколком разрезало брюшину, не задело внутренности, все вывалилось и он несет. Он за это время думает не о том, какой ужас со мной случился, а о том, каким образом пальцы подложить под крышку этого чемодана, чтобы не перерубило кишки. Он научился их мыть, пока выходил, в ручьях, он научился отдыхать с ними. А мечта у него была одна – не выйти из окопа и не дойти до госпиталя, а кусочек лимона. Это записки человека, который это пережил. Вы понимаете? Поэтому когда мне начинают: а это что такое, а это? Знаете, мне хочется сказать: господин учитель, мне бы ваши заботы. Знаете, что я вам скажу, друзья дорогие, почему я спокоен так, внутренне спокоен? В этот фильм вложено столько сил, столько энергии, столько средств и столько любви, что в сознании тех, кто его посмотрит, я убежден, мы сметем всю эту накипь и всю эту пену вонючую, которая вокруг происходит. Просто сметем ее. Потому что, если после этой картины у нормального человека не возникнет ощущения сопричастности, если у него не возникнет ощущения вот этой огромной боли, которая должна касаться каждого из нас, я считаю, что мы проиграли, что мы просто сделали не то, что нужно, что просто не сумели сделать. Тогда казните. А сейчас то, что говорят, меня мало волнует.

СТИЛЛАВИН: Никита Сергеевич, если уж завершить тему с новостными сообщениями о том, что отреагировал Михалков, не отреагировал Михалков, ваше личное восприятие и понимание того, что сегодня происходит в Интернете, как в некоей иной реальности, где можно то, чего нельзя в жизни?

МИХАЛКОВ: Сереж, дело в том, что Интернет - замечательная вещь, потому он выпускает пар у людей, которых никто никогда не услышит. Человек мечтал всю жизнь, чтобы сказали… Помните, когда в «Траве забвения», когда тащат бандита на расстрел, он гвоздем ржавым на стене известковой пишет свою фамилию: Ухов, Ухов. Вот его сейчас расстреляют, а он пишет, что был на свете Ухов. Это комплекс, так сказать, уховых, понимаете? Это как человек, который с 35-го ряда стадиона кидает пустую бутылку вниз, там: а-а-а! Это я! Поэтому, в принципе, это правильно, пусть это выплескивается в Интернете, это лучше, чем в других местах и физически. Но вот почему я не отвечаю, вы знаете, братцы, я люблю есть за столом, со скатертью, ложкой, вилкой, ножом, с хлебом, с друзьями, с вином, чтобы мы сидели, имели время и побеседовать, и так далее. А ковыряться руками, как моя мама называла, с траурными ногтями в помойке, и потом мне предлагают доесть то, что только что нашли недоеденное чужие, меня это интересует мало. Поэтому принимать участие в этом... Нет, неправда, как вам ни стыдно, ребята. Как говорил наш мичман: купи себе петуха, морочь ему яйца.

КОЛОСОВА: Просто мы, когда обсуждали эту тему в эфире, прозвучало такое мнение, что Михалков - это пиар по-любому, пиар этого фильма.

СТИЛЛАВИН: То есть, промоутеры заказали эту кампанию рекламную, потому что эта аудитория, которая в Интернете, она немножко не похожа на обычных людей, которым нравятся фильмы Михалкова. Я вам скажу, что, например, допускаются какие мысли относительно ветеранов. Например, в Интернете пишется на полном серьезе, эти люди не скрывают своих лиц, такую фразу, как, например, «свидетели 9 мая», делая такой перенос на свидетелей Иеговы. То есть, такие полоумные люди, которые верят в то, чего не было. До такой степени доходит цинизм.

МИХАЛКОВ: Сереж, как вам сказать, они же бьют по себе в результате-то. Пиар-то офигительный, потрясающий, за это платятся огромные деньги. Спасибо им, конечно, большое. Может быть, просто не хотели, чтобы я об этом знал и чтобы я, не дай бог, не обиделся, и запустили эту туда историю, очень может быть.

ПАСТУХОВ: А сегодня в новостных лентах напишут: Михалков не отрицает факт "черного пиара" через Интернет. Артемий Лебедев работает на Михалкова.

ВАХИДОВ: Ставка 10 рублей за контакт обычно.

МИХАЛКОВ: Печальный плод любви несчастной.

СТИЛЛАВИН: Никита Сергеевич, не простят мне интернетчики, если не задам вопрос, который достаточно часто в качестве аргумента против вас используется в Интернете и в тех 700 с лишним комментариях, которые есть к моему посту относительно этих событий. Приводится видеоролик, на котором некий молодой человек кидал в вас каким-то предметом, а потом уже склейка, этого человека подтаскивают, и чья-то нога, с ноги получает удар вот этот человек. Как вы прокомментируете вот эту видеосъемку? Потому что для меня все понятно чисто по-человечески.

МИХАЛКОВ: Вы помните, как Марадона забил рукой гол и сказал, это была рука бога. Вот это нога бога была.

СТИЛЛАВИН: Вот это жестко.

ПАСТУХОВ: Про фильм еще серьезный вопрос с форума: "Никита Сергеевич, задаю вопрос со всей серьезностью. Вы смотрели «Утомленные солнцем, часть2»? Вам понравился фильм и есть ли моменты, которые изменили бы вы сейчас? Спасибо за ответ".

МИХАЛКОВ: Проблема в том, что я сегодня ночью закончил перезапись картины. И, знаете, как это страшно, я понял, что больше ничего изменить нельзя. Я не знаю, что бы я изменил, честно говоря, еще потому что слишком близко, но вот точно уже ничего нельзя. И поэтому это очень трогательное, тяжелое, опустошающее, в то же время щемящее и счастливое чувство, потому что закончено производство только первой части, но это 8 лет, я не буду жаловаться, но это серьезная работа. Это была очень серьезная работа. Это было, знаете, нам господь посылал и счастье абсолютное, и вдохновение, и артистов великих, и не обрушил кризис раньше времени, пока мы не закончили снимать, уж так случилось, и испытания посылал те, которые сам же помогал преодолевать. Поэтому я не верю в то, что это может быть зря, просто не верю, не может быть такого.

[Вика]

КОЛОСОВА: По вашим ощущениям, люди тоже интересуются, это мощнее история, чем «Утомленные солнцем»-1?

МИХАЛКОВ: Она другая. Она мощнее, она масштабнее. Все-таки «Утомленные солнцем» - история локальная, история семьи, история внутри, а здесь она тоже будет, особенно во второй части, я не буду сейчас раньше времени ее раскрывать. Вы знаете, я могу сказать одно - все деньги на экране. Точка. Все. Все деньги - на экране. А после «Цирюльника» мне показалось это очень интересным - иметь возможность создавать то, что, в общем-то, у нас на сегодняшний день исчезло, скажем, масштабы «Войны и мира» или «Освобождения». Или, скажем, замечательная картина Бондарчука «Они сражались за Родину», потрясающая картина. Но у нас просто все сузилось настолько, проблемы, да, денег нет, я не осуждаю, это вынужденные обстоятельства. Но без большого стиля и широкого дыхания мощного не может быть настоящей индустрии в большой стране.

СТИЛЛАВИН: Никита Сергеевич, меня смущает следующая вещь. Вообще, в Интернете люди, которым в обычных СМИ, или в кино, или в журналах, или где-то еще не дают высказаться. Они идут туда, разряжаются, в том числе вы являетесь хорошим тренажером последние несколько недель для этой разрядки однорукой.

МИХАЛКОВ: Вообще, однорукая разрядка это ничего. Тут у вас такая заставка была...

СТИЛЛАВИН: Есть также сегодня оппозиция, которая говорит, что предложение Лужкова украсить Москву в том числе и плакатами с изображением Сталина - это плохо, что его даже не надо воскрешать даже в том виде, как лидера победившей державы в свое время. И в вашем фильме, как ни в каком другом, роль НКВД сталинской системы... По крайней мере, мы все помним «Утомленные солнцем»-1, где вы стали в конце жертвой нквдэшника, сталинизма. Весь фильм об этом, собственно говоря. Вы человек, который об этом говорит, и вы в этой связи совершенно едины в том взгляде, что Сталин это неоднозначно хорошо. И, тем не менее, в Интернете этого не могут никак понять, вас называют императорским режиссером, официальным, государственным. Вот ваш сегодняшний взгляд, Никита Сергеевич, на то, что в Москве хотят повесить плакаты со Сталиным.

МИХАЛКОВ: Вы знаете, я по поводу конкретного факта вам затрудняюсь ответить. Просто, с какой стороны смотреть. Допустим, для людей, которым сегодня за 80 и ради которых, в общем, устраивается праздник, имя Сталина незыблемо, им отказаться от него значит – перечеркнуть свою жизнь. То есть, лучшие годы своей жизни проходили под этим именем, и они за него шли, умирали и так далее. Другая сторона медали, что есть люди, которые пострадали, их семьи были истреблены, смотрите картину «Катынь», которую вчера мы обсуждали по каналу «Культура», где совершенно определенный взгляд. Есть жертвы, есть абсолютно безликая машина, что тоже правда. Поэтому я в данном случае... Вот мы, к сожалению, я не устаю повторять эту гениальную абсолютно мысль, в одной летописи 12-го века было написано, что что-то не получилось, потому что делалось "с тяжким, звероподобным рвением". Вот мы с этим тяжким, звероподобным рвением делаем все. Мы любили Сталина с этим звероподобным рвением и ненавидели его с тем же звероподобным рвением. Мне кажется, что в этом нужно находить определенный баланс, потому что верно, Сталин был фигурой, которая до сих пор будоражит огромное количество людей, и даже Ди Каприо собирается его играть. Да, это верно. Верно ли, что страшное количество репрессий и чудовищная машина карательная работала и истребляла своих соотечественников и не только? Тоже верно. Мне кажется, нам ведь важен вывод, куда двигаться. Ведь почему Сталин получает третье место в «Выборе России»? Почему? А до этого даже лидировал. Почему? Ну, что, люди хотят репрессий? Люди хотят тюрем? Нет, люди хотят порядка, люди хотят достоинства. Другое дело, каким образом этого достоинства добивались.. Внешне-то получается, что была гигантская страна, мощная, выигравшая войну. Выводим за скобки количество жертв, но это было. Поэтому ведь люди, которые выбирают Сталина в "Имя России", берут лучшее от Сталина, а не худшее, они хотят лучшего. Дайте нам это, а то, да, то плохо, то забудем, дайте нам другого, кто нам даст достоинство, порядок, спокойствие, обеспеченность, старость обеспеченную и так далее. Поэтому здесь, мне кажется, для огромного количества людей Сталин – отождествление какого-то порядка, уважения и так далее. Повторяю, при том, что для огромного количества, для миллионов людей это все ровно наоборот. Поэтому здесь, мне кажется, как считать, стакан полупустой или полуполный. В любом случае, здесь должна быть взвешенность и спокойствие, а не истерические рвания рубахи друг на друге или на себе.

СТИЛЛАВИН: Никита Сергеевич, я вот с удовольствием огромным смотрю ваши документальные вещи, которые, помню, может быть, года полтора-два периодически повторяются на канале «Культура», где вы рассказывали о себе, что была другая фамилия, о дворянстве, о царе и так далее. Я разделяю в этом смысле искреннее очарование монархией, в хорошем смысле этого слова, я чувствую ваше ощущение вот этой теплоты какой-то, отцовство, царь-батюшка. Как вы видите будущее России в плане социального устройства? Потому что мы не хотим репрессий, хотим порядка, но с демократией не все понятно. В принципе, Интернет тот же самый дарит нам и разоблачение демократии, к нашему удовольствию. Там ходят достаточно часто фильмы, которые разоблачают демократию, как фальшивку, но в глобальном масштабе сегодня, в планетарном - это такая замануха для людей. Потому что хорошая мысль, правильная, демократия возможна там, где люди знают друг друга. В обществе глобальном, где люди знакомы друг другу только по номерам телефонов или просто по алфавиту, это бессмысленно все устраивать.

МИХАЛКОВ: Знаете, я почему-то вспомнил замечательную фразу одного диссидента из ГДР, который, когда рухнула Стена, через два или три года написал: "С совершенной очевидностью стало ясно, что то, что нам писала социалистическая пропаганда про социализм, было абсолютной ложью. Но, к сожалению, то, что она писала про капитализм, оказалось правдой". Вы понимаете, какая штука, вы говорите про монархию, знаете, такая ирония, да, монархия, я понимаю. Но, конечно, царь-батюшка... Да не царь-батюшка, а стабильность, преемственность. Нельзя путать Россию с ее масштабами с другими странами. Ну, хотят, не хотят, пусть говорят про великороссов, невозможно, где такое количество поясов часовых, невозможно, когда ты летишь 8 часов над одним и тем же, над одной и той же землей, и там внизу говорят на одном и том же языке... Понимаете, это невозможно по-другому, без преемственности, потому что, повторяю, если меняется президент в Соединенных Штатах, максимум, что может измениться – фотография жены на столе. Не проснется он утром с красными, синими, зелеными флагами - все равно будет полосато-звездный. А у нас ситуация, при которой до сих пор, пока движение к власти будет идти через то, чтобы отрицать то, что сделал предыдущий, называя его вором, негодяем и как угодно, и на этом строить свое будущее, до тех пор мы не будем спокойны, потому что император передавал власть детям, не партии правящей, не коалиции, а детям. Он отвечал перед богом и перед детьми за то, что он оставил. Вот что принципиально важно. Когда я говорю о преемственности, это не значит, что должны меняться два человека все время, а я говорю о той внутренней линии, которая должна быть. Если мы все время будет подбрасывать страну на каждые четыре-шесть лет на "орла-решку", до тех пор, пока не вырастут поколения, у которых будут осознанные ценности нравственные, которые, к вашему, наверное, изумлению, все-таки находятся в Церкви...

СТИЛЛАВИН: Никита Сергеевич, вопрос принципиальный. У меня лично это связано с такой сердечной болью, когда мне нравится то представление о том, какая была в лучшем свете Россия до революции, и потом произошла эта самая революция. Вот вы для себя лично ответили на вопрос, если можно коротко достаточно, компактно, почему в итоге монархическая система позволила произойти тому, что случилось?

МИХАЛКОВ: Потому что она ослабла. Потому что она стала вырождаться. Вы знаете, что я вам скажу, потому что великая русская литература способствовала этому, хотим мы этого или не хотим. Все-таки вот это желание другого, лучшего. Вы знаете, как сказал гениально абсолютно Грибоедов про декабристов? «Колебание умов, ни в чем не твердых».

[Вика]

СТИЛЛАВИН: Если у монархии у действенной, не у такой, как в Англии, например, где давно банкирам все продано, а у действенный есть механизм антивырождения, то надо, чтобы был контроль за тем, чтобы этого…

МИХАЛКОВ: К этому шел Столыпин, собственно, за это, я думаю, его и убили. Потому что те реформы, которые он предлагал, они оставляли вертикаль власти, но они грандиозные усилия делали для того, чтобы сам человек... Понимаете, для Столыпина человек был не средство, а цель. Поэтому возникли банки, которые давали беспроцентные кредиты на много лет, поэтому возникло расселение, поэтому на несколько миллионов людей увеличилось население страны, потому что человек для него был не средством, а целью. А при вертикали власти он был… Понимаете, он был верен императору до конца, был, в общем-то, предан, но, тем не менее, он понимал, что эта власть носит такой имперический характер, это образ, за которым жило огромное количество поколений. Скажите мне такую простую вещь, вот мы говорим сегодня "идея национальная", вот я задаю себе вопрос. Дмитрий Донской, Александр Невский, Пушкин, Толстой, Лермонтов, Чехов, Менделеев, Чайковский. Кто-нибудь может считать себя умнее, талантливее, дальновиднее, чем они? Я думаю, что никто. Но они-то жили именно в этой системе координат и создали и великую науку, и великую культуру, и великую музыку, и великую страну. Ну чего тогда, какую национальную идею искать? Для другой страны, наверное, но если для этой, то посмотрите на этих людей, другой взгляд, другое время, но система координат не меняется, человек рождается, живет и умирает, все равно остается это. Но я предпочитаю все-таки существовать и предполагать, что я произошел не от обезьяны.

ПАСТУХОВ: Никита Сергеевич, вопрос можно, который волнует практически всех, он из двух частей состоит: будет ли многолетняя пауза перед следующей работой и замахнемся на создание фильма в 3D?

МИХАЛКОВ: Не хотелось бы многолетней паузы, есть всякие идеи, пока не буду раскрывать. Вы знаете, 3D…

СТИЛЛАВИН: Телевизоры хотят выпускать уже.

ВАХИДОВ: Уже выпустили.

МИХАЛКОВ: У меня «Студия ТриТЭ», в общем, все рядом. У нас "товарищество, творчество, труд". Вы знаете, с 3D история заманчивая очень, но мне просто кажется, что когда эта история используется только ради истории, ради эффекта... Вот я очень люблю спецэффект, который внутри ткани картины, не является ""опа - голова раскрутилась вокруг себя на 360 градусов, вот это да, ла-ла!".

СТИЛЛАВИН: Главное, чтобы очки не слетели.

КОЛОСОВА: А мне бы, например, в «Сибирском цирюльнике» хотелось окунуться с головой, как будто я свидетель всех этих событий.

МИХАЛКОВ: Вы имеете в виду присутствие? Для большого кино это очень, но я думаю, что оно будет развиваться и дальше, и совсем скоро мы уже это будем смотреть без очков, идет технология эта. Конечно же, будущее и зрелищное будущее за этим, безусловно. Но я предпочитаю все-таки в эту воду входить тогда, когда она у нас будет в достаточной степени не кустарной, потому что, знаете, мы все время пытаемся кого-то догонять, делаем на коленке какую-нибудь хреновину и после этого с ужасом видим, что у нас не получилось.

СТИЛЛАВИН: Никита Сергеевич, для меня вас несколько: Михалков режиссер, Михалков политический деятель, Михалков человек, который выражает определенную идеологию, Михалков отец и, главное, актер. Никита Сергеевич, я обожаю ваши роли, где вы играете мерзавцев.

КОЛОСОВА: «Вокзал для двоих», что ли?

СТИЛЛАВИН: «Инспектор ГАИ», где вы начальник автосервиса. «Жмурки», ну, тут сатиры немножко. «Жестокий романс», «Вокзал для двоих» - просто ..., который сует купюры избитому Басилашвили. Насколько просто вас было заманить играть роль в «Жмурках», когда вы уже мэтр и вдруг вы изображаете вот этого в малиновом…

МИХАЛКОВ: Понимаете, когда вы говорите: вы уже мэтр, сантимэтр, - я себя не считаю мэтром. Вся ошибка моих оппонентов заключается в том, что они думают, что я о себе думаю так же, как они. Это они смотрят почему-то снизу вверх, а я на себя смотрю абсолютно по-другому. Я не сижу на коробках, не жду славы, я не рассказываю о том, как я снял, я очень легко к этому отношусь, поэтому мне легко переносить все, что в течение уже многих лет происходит. Что касается «Жмурок», почему согласился? Когда мне Балабанов предложил, и мы стали разговаривать, и по началу сценарий был такой мафиозо, я сказал: мне безумно неинтересно это играть. Или это стeб над стебом, тогда давай играть абсолютного идиота. "Владик, ну, что ты делаешь, мамка заругает". Причем еще понятно, что он жены боится до смерти, и сын у него такой же балбес. Но это есть, это весело, это наслаждение. Это глубокое заблуждение и несчастье артистов, которые думают, что… Мы в те времена еще хотели снимать одного актера, а он сыграл Ленина, и вдруг на его фотографии написано: в отрицательных ролях не снимать. И он с тех пор стал всю жизнь носить на себе личину Ленина. Ну, это немыслимо. Поэтому для меня это как корабль очищается от ракушек, так и игра.

СТИЛЛАВИН: Никита Сергеевич, а такие роли, где вы были серьезным мерзавцем, самая яркая? Вот "Вокзал для двоих"?

МИХАЛКОВ: "Быстренько, сама-сама"? Мы с Люсей, когда играли это, я ее веселил и пел. Мы сидели с ней вдвоем в купе, остальные все были на вокзале, и я ей, чтобы развеселить, пел чудовищные матерные частушки. Выяснилось, что включена связь, и на Рижском вокзале электричка вся в ужасе смотрела и слушала наши безобразия. Если говорить о Паратове, допустим, что-то немножко другое. Опять же я получал письма такие: какой же подлец, как же так можно, - а потом приписка: хоть бы денек с таким пожить.

СТИЛЛАВИН: Ну, а внутренне, душевно вам нравится играть подонков? Это проще, чем сыграть... а кого вы сыграли хорошего?

КОЛОСОВА: В «Утомленных солнцем».

СТИЛЛАВИН: Ну, да, там чистый позитив, а здесь ... . Вот что проще душевно вам лично играть?

МИХАЛКОВ: Хорошо стараться делать трудно все, не может быть, что этого подонка легко играть, а этого положителього - трудно, нет. Знаете, если ты чувствуешь, что взлетаешь... «Статского советника» помните? Ну, кто он или нет?

СТИЛЛАВИН: Ну, идейный.

МИХАЛКОВ: Вот я с ним согласен, мне методы не нравятся его. Как сказал Ольбрыхский, не знаю, можно у вас говорить по радио, он сказал, что, "по сути, я ... , но мне техника не нравится".

СТИЛЛАВИН: Спасибо огромное. Я не ожидал, что так быстро мы встретимся после этого шумного обсуждения в Интернете, но сам Никита Михалков плевать хотел на все это. Правильно?

МИХАЛКОВ: Это ты сказал!

Слушайте аудиофайл:

http://www.radiomayak.ru/tvp.html?id=225360&cid=