О поведении Кирилли после февраля.
1 марта 1917 г., еще до отречения Государя, он в нарушение присяги снял свой Гвардейский экипаж с охраны Царской Семьи и привел его под красным флагом в распоряжение революционной власти. Достоин ли он был Престола после этой измены?
Это не "сплетня"[52] (как считает М. Александров в брошюре "Кому мешает Великий Князь"). Это факт, зафиксированный многочисленными очевидцами, историками и газетами.[53] Об этом можно прочесть и в известнейшем труде генерала Н.Н. Головина: «Великий Князь Кирилл Владимирович... присоединяется к восставшим и призывает к этому и другие войска»;[54] Головин приводит текст этого призыва, разосланного начальникам частей царскосельского гарнизона. Дворцовый Комендант В.Н. Воейков в своей книге также подтверждает этот призыв Вел. Кн. Кирилла: «Я и вверенный мне Гвардейский экипаж вполне присоединились к новому правительству. Уверен, что и вы, и вся вверенная вам часть также присоединитесь к нам. Командир Гвардейского экипажа Свиты Его Величества Контр-Адмирал Кирилл».[55]
Что при этом думал Кирилл Владимирович - неизвестно. Как следует из статьи Закатова, он сел подумать только вернувшись из Думы.
Это же отмечают и февралисты. Например, будущий Главнокомандующий войсками Петроградского военного округа генерал-масон П.А. Половцов: «Появление Великого Князя под красным флагом было понято как отказ Императорской Фамилии от борьбы за свои прерогативы и как признание факта революции. Защитники монархии приуныли. А неделю спустя это впечатление было еще усилено появлением в печати интервью с великим князем Кириллом Владимировичем, начинавшееся словами: "мой дворник и я, мы одинаково видели, что со старым правительством Россия потеряет все", и кончавшееся заявлением, что великий князь доволен быть свободным гражданином и что над его дворцом развевается красный флаг».[56]
«... даже я, как великий князь, разве я не испытывал гнет старого режима?.. Разве я скрыл перед народом свои глубокие верования, разве я пошел против народа? Вместе с любимым мною гвардейским экипажем я пошел в Государственную Думу, этот храм народный... смею думать, что с падением старого режима удастся, наконец, вздохнуть свободно в свободной России и мне... впереди я вижу лишь сияющие звезды народного счастья...».[58] Посетившим его членам Думы Кирилл заявил: «Мы все заодно... Мы все желаем образования настоящего русского правительства».[59a]
А вот слова Кирилла об аресте Царской Семьи: «Исключительные обстоятельства требуют исключительных мероприятий. Вот почему лишение свободы Николая и его супруги оправдываются событиями...».[59b]
Таким образом, к нарушению Великим Князем Кириллом церковных канонов и Основных Законов добавилась государственная измена. Члены Императорского Дома тоже подлежат суду за уголовные и государственные преступления,[60] и, разумеется, в случае судебного разбирательства подобная измена Великого Князя привела бы не только к лишению его права на Престол, но и к строжайшему уголовному наказанию. Однако ни он, ни его потомки никогда не выражали раскаяния или даже малейшего сожаления в этой измене, а оправдывали ее теми или иными соображениями, отрицая или извращая очевидные факты.[61] Сам Вел. Кн. Кирилл в своих воспоминаниях утверждает, что повел Гвардейский экипаж в Думу «для восстановления порядка» и по «приказу правительства»,[62] - имея в виду под "правительством" революционный Временный Комитет Госдумы, незаконно возникший после ее роспуска Государем.
http://www.russia-talk.com/