[Вика]

Как Немцов подвёл Ельцина

Пик реставрационных настроений в Кремле пришёлся на 1997-1998 годы. Борис Ельцин, озабоченный поисками надёжного преемника, всерьёз задумался о реализации «Русского пакта Монклоа», то есть подписания, по образцу постфранкистской Испании, некоего договора о политическом примирении – на условии возвращения монархии. Неизвестно, каким образом Ельцин намеревался уговорить на такой шаг, например, коммунистов – но факт остаётся фактом: подготовка к «возвращению государя» вступила в практическую фазу. Тем более, что нашлись у проекта «Царь» и очень влиятельные лоббисты: во-первых, Борис Немцов, бывший тогда вице-премьером в «правительстве молодых реформаторов» и по умолчанию считавшийся преемником Ельцина, а во-вторых (а может быть и в-главных) всемогущий Управляющий делами президента Павел Бородин.

Сотрудник Управления делами президента, пожелавший сохранить инкогнито, рассказывает:

- Я лично держал в руках салфетку с вышитой царской монограммой; столовое бельё для торжественных приёмов будущего царя готовилось на совесть. Специальные комиссии отсматривали эскизы «коронационного» фарфора и столового серебра. Частично эта посуда до сих пор используется на кремлёвских приёмах – естественно, уже без монограммы, просто с орлом. У Пал Палыча Бородина в хозяйстве ничего не пропадало. Пригодилась, кстати, и парадная форма для Первой роты Кремлёвского полка, пошитая также специально к коронации. В киверах и колетах по образцу русской гвардейской пехоты 1912 года «кремлёвцы» щеголяют на различного рода церемониях до сих пор.

Да собственно, и сама реконструкция Большого Кремлёвского дворца была затеяна именно в расчёте на будущую коронацию. БКД – это ведь именно коронационный дворец, цари не жили в нём ни дня, а возложив на себя шапку Мономаха и приняв депутации от сословий в дворцовых залах, возвращались в Петербург. Вопрос о том, где жить новому царю, также вставал. В конце концов, остановились на усадьбе «Зубалово» на Рублёвке. Плюсов было два: во-первых, уже готовые системы коммуникаций ФСО (в «Зубалово» в своё время жили практически все советские вожди – от Дзержинского до Микояна; только Сталин не любил эту «дачу»: она слишком напоминала ему о Надежде Аллилуевой), а во-вторых, изолированность усадьбы: построивший её полусумасшедший нефтепромышленник Зубалов страдал манией преследования и воздвиг вокруг своего дома первый на Рублёвке каменный забор). Рассматривался, впрочем, вариант и замка Майендорф в Подушкино, на той же Рублёвке: сейчас именно там находится официальная резиденция президента Медведева.

«Кузен, не позорьте династию!»

Всё было готово, не хватало сущей малости – царя. Наш собеседник вспоминает, что имя будущего императора в документах не упоминалось, однако на всех вензелях отчётливо была видна буква «Г». Следовательно, имелось в виду поставить на престол Георгия Михайловича Романова-Гогенцоллерна, потомка ветви Кирилловичей, которому на тот момент едва сравнялся пятнадцатый год.

История семьи Кирилловичей на фоне трагической судьбы всего дома Романовых, выглядит каким-то фарсом, сценой из фильма «Корона Российской империи»: «Кузен, не позорьте династию!» Родоначальник семьи, великий князь Владимир Александрович, был третьим сыном Александра II, то есть на престол не рассчитывал и к нему не готовился. Именно этим объясняется та досадная оплошность, которую глава Кирилловичей допустил при женитьбе: его невеста, принцесса Мария Александра Мекленбург-Шверинская, хотя и взяла при вступлении в брак русское имя Мария Павловна, но в православие не перешла, оставшись лютеранкой. Это дало право будущим противникам их сына Кирилла заявлять, что тот не имеет права не только на русский престол, но и вообще на звание русского.

Однако до поры Кирилловичи ни на что и не претендовали. Старший брат Владимира, царь Александр III был здоров и бодр, у него подрастали сыновья – Николай, Георгий и Михаил; боковым ветвям династии рассчитывать было не на что. Всё изменилось, когда умер Александр III, а жена Николая II, Алиса Гессенская, так и не смогла родить здорового наследника. На долголетие царевича Алексея никто не рассчитывал; Кирилловичи зашевелились. Великую княгиню Марию Павловну срочно, задним числом, перекрестили в православие – но всё испортил Кирилл Владимирович, которого семья прочила в наследники. В 1905 году великий князь женился на принцессе Виктории-Мелитте Саксен-Кобург-Гота, неправославной и, хуже того, разведённой. Николай II и, в особенности, императрица Александра Фёдоровна, давно и настороженно следившие за манёврами Кирилловичей, немедленно воспользовались моментом: Кирилл Владимирович и всё его потомство были законодательно, именным императорским указом лишены всех прав членов императорской фамилии, включая (и это оговаривалось особо) права на наследование престола.

Понятны теперь причины, по которым Кирилл Владимирович в феврале 1917 щеголял по Петрограду с красным бантиком, на что ему потом пеняли в эмиграции монархисты. Он очевидным образом рассчитывал, что Учредительное собрание, в пользу которого отрёкся, вслед за Николаем II, великий князь Михаил, призовёт на престол именно его, как ближайшего наследника и, к тому же, жертву николаевского произвола. Однако революция пошла немного не так и не туда, куда хотелось Кириллу и Кирилловичам. Из России пришлось бежать. В 1924 году, находясь в Кобурге у родственников жены, Кирилл Владимирович неожиданно провозгласил себя Императором Всероссийским Кириллом I, чем внёс окончательный раскол в и без того перессорившуюся между собой русскую эмиграцию. Конфликт между «кирилловцами» и их противниками длится до сих пор – и, надо сказать, Кирилловичи не устают подогревать его всё новыми скандалами.

Сын Кирилла, Владимир, воздержался от того, чтобы провозгласить себя императором после смерти отца в 1938 году, ограничившись званием «главы Российского императорского дома». Однако женился великий князь Владимир Кириллович в строгом соответствии с семейной традицией – то есть со скандалом на всю династию. Избранницей великого князя стала Леонида Георгиевна Багратион-Мухранская, дочь самозванца Георгия Ираклиевича Багратиона, провозгласившего себя в эмиграции претендентом на грузинский престол. Хуже того, Леонида Георгиевна на момент венчания с Владимиром Кирилловичем находилась в разводе с американцем (неправославным!) Самнером Муром Кёрби и имела от этого брака дочь. На каком основании дочь Владимира Кирилловича и Леониды Кёрби получила титул великой княгини Марии Владимировны, нам неизвестно.

В 1976 году Мария Владимировна вышла замуж за Франца-Вильгельма Гогенцоллерна, принца Прусского. Их сын, вопреки правилам обоих, российского и германского, императорских домов, получил фамилию матери и официально называется сегодня Георгием Михайловичем Романовым и «наследником российского престола».