[Вика]

«Новгородская республика просуществовала шестьсот лет. Венецианская республика — девятьсот. Все говорит о том, что это самая стабильная политическая система в истории…»

Этой осенью Великий Новгород отмечает свое 1150−летие. В конце сентября была готова брусчатка в детинце, приехал президент Медведев «с домом и дружиной». Президенту подарили княжеское облачение, Новгороду — колокол.

Северную столицу Древней Руси история перепахала не единожды. Иван III увез «вечный» — вечевой — колокол; в конце XVI века Иван Грозный перебил «луцших людей» и разогнал «средних» и «малых»; всего несколько десятилетий спустя город заняли шведы. В Великую Отечественную Новгород был разрушен почти полностью. Испанские союзники Гитлера увезли крест со Святой Софии, и более пятидесяти лет он простоял в Музее военной истории в Мадриде.

Что осталось: изжелта-розовая крепость-детинец, что старше Московского кремля; гнездо древних храмов на Торге, в том числе возведенный по распоряжению Мстислава Великого первый на Руси собор Святого Николая, ныне особо почитаемого на всем русском Севере: «от Архангельска до Колы (Мурманска) — тридцать три Николы». Белая (в древности — желто-полосатая, в греко-византийском стиле) София с некрополем, где могилы князей и княгинь соседствуют с погребениями новгородских архиепископов, каждый из которых по-своему замечателен. Архиепископ Нифонт, по предположению академика Лихачева, был инициатором составления «Софийского временника», вольнодумной новгородской летописи; архиепископ Антоний, в миру Добрыня Андрейкович, путешествовал в Царьград и Святую землю и оставил прелюбопытнейшие путевые заметки. Архиепископ Иоанн, причисленный к лику святых, посетил Гроб Господень и вовсе оригинальным образом — верхом на черте, коего он запер в умывальнике, а после использовал в качестве транспортного средства.

В Новгороде традиционно княжили старшие сыновья князя киевского; эту своеобразную школу в свое время прошли и Владимир Святой, и Ярослав Мудрый, который в 1019 году официально провозгласил Новгород независимым от Киева. В Рюриковом городище, княжеской резиденции близ Новгорода, выросли Александр Невский и Дмитрий Донской. Здесь при Ярославе Мудром началось составление Русской Правды, первого свода древнерусских законов, да и выражение Нестора «откуда есть пошла Русская земля» с высокой степенью вероятности может быть применено именно к Новгороду.

Все это очевидно не сразу — и отмечаемый осенью этого года 1150−летний юбилей города, к сожалению, пока изменил немногое. Проехав указатель «Господин Великий Новгород», необходимо включить воображение — унылые типовые «брежневки», «хрущевки» и сеть продовольственных магазинов «Садко», промышленные корпуса — все то, что составляет современную часть Новгорода, — прямо скажем, не очень способствует осознанию города как топонима летописного и былинного, одного из главных «мест силы» как русской, так и всей восточнославянской истории.

Директор Новгородского археологического центра Сергей Трояновский настаивает именно на таком понимании, общекультурном для русских, белорусов и украинцев. И — шире — для всех людей, ощущающих историю Древней Руси как свою историю.

— Три центра Древней Руси — Новгород, Киев и Полоцк — символично приходятся на современные Россию, Украину и Белоруссию. Прародина у всех трех восточнославянских народов одна, отличие северной волны в том, что она прошла через прибалтийские земли и осела на землях, заселенных финно-угорскими народами. Другое дело, что славяне находились, что называется, на взлете пассионарности, обладали более развитой земледельческой культурой, поэтому именно они создали государство, ассимилировав финское население. Но если проанализировать генотип жителей Северо-Запада, то с большой степенью вероятности окажется, что все мы где-то наполовину угро-финны. На южных землях неменьшую роль играли контакты со степняками. А государственный менталитет Московского княжества в огромной степени был сформирован соседством и формальным подчинением Орде. Отсюда крепкий милитаристский настрой Москвы, которая всегда была вынуждена держаться настороже. Еще во времена независимости Новгородской республики московский гость поражался тому, что в детинце башни стоят непокрытыми, и заключал, что, видимо, Бог хранит новгородцев за их беспечность, — рассказывает Трояновский.

Подобный убежденный интернационализм и открытость задает новгородская история. Крупный торгово-промышленный центр на перекрестке «из варяг в греки» и «из варяг в арабы», в дальнейшем активно включенный в европейскую торговлю через Балтику, «в европейских источниках Новгород фигурирует в одном ряду с Лондоном и Брюгге», утверждает Сергей Трояновский. В Новгороде строились католические храмы, а православные, в свою очередь, строились в Северной Германии и на шведском острове Готланд. Развивайся события чуть иначе, появились бы и синагоги, и буддистские святилища… Шутки шутками, но такая гармония толерантности и четкого осознания своей идентичности в истории встречается нечасто.

Помимо прочего, в Новгородской республике существовала замечательная практика властного баланса.

С одной стороны — «триста золотых поясов», бояре, или «луцшие люди», что вели свой род от первопоселенцев, из числа которых избирался посадник, или, позднее, посадники. «Новгородский боярин — это не землевладелец в первую очередь, как зачастую бывало в феодальном мире. Нет, эти люди могли и ремесленное производство организовать, и торговое дело», — рассказывает Трояновский. Посадник занимался внутренними вопросами, по особо важным поводам собиралось вече — народное собрание.

С другой стороны — князь, который осуществлял военное руководство, а также занимался внешней политикой. Полномочия князя регулировались достаточно строго: в республиканскую пору он даже не мог въехать в город без приглашения.

Третья сторона — архиепископ, который осуществлял не только духовную власть, но и разрешал спорные вопросы.

— Новгородский архиепископ, в нашем понимании, напоминал скорее магистра духовного ордена, — говорит Трояновский, — у него были собственная дружина и резиденция на Владычном дворе Софийской стороны. К архи*епископу также обращались по делам судебным. Должность была выборная, и человек этот представлял совершенно реальную силу. Сохранившиеся до нашего времени Владычные палаты — едва ли не единственное готическое здание на исконно русских территориях. Его строили немецкие архитекторы. Нужно ли лучшее доказательство открытости города миру?

И впрямь, чем не триединство «законодательной-исполнительной-судебной», причем работающее на практике, по самой строгой прикидке, с двенадцатого по пятнадцатый век?

…В прошлый мой приезд Сергей Трояновский назвал Новгород «русской Меккой» — в том смысле, что эта земля позволяет человеку «причаститься историей». Что-то сродни религиозному чувству или, вернее, ощущению чудесного, ощущению волшебства и впрямь охватывает здесь человека сколько-нибудь восприимчивого. Перынов скит на месте языческого святилища; скульптурный автограф «мастера Абрама» на воротах герцога Магдебургского, украшающих храм Софии; до сих пор бытующее поверье о том, что девушке, желающей счастливо выйти замуж, нужно на рассвете побегать по росе вокруг церкви Святой Параскевы; рисунки отрока Онуфрия на бересте и деревянные мостовые, обновляемые чаще и лучше, чем нынешние дороги; почти поголовная грамотность (как говорят в монографиях — включая женщин и низшие социальные слои) — все это создает особое ощущение истории как непрерывной жизни народа, ощущение живое, теплое, человечное. Несмотря на то что население Великого Новгорода за тысячелетнюю его историю полностью поменялось несколько раз, каждая новая человеческая волна со временем привыкает ощущать этот город и его историю как свою; ну а шире — здесь действительно начинаешь ощущать себя русским. Не имперцем, евразийцем, державником или либералом, но потомком всех этих разумных, предприимчивых, ответственных и хитроватых, наделенных как практической сметкой, так и богатым воображением людей, что шли за Урал, пересекали Балтику, гомонили на вечевой площади, гуляли на пирах, но каждое утро открывали лавки и мастерские. История здесь становится живой и близкой, запечатанной, как в волшебном ларце, в суровой болотистой земле, которая хранит для потомков все эти «культурные коды» в беспримерной целостности. И это тоже своего рода маленькое чудо.

Любое чудо должно быть явлено — именно этой цели сейчас служит «Театр времени» на месте усадеб бояр Михалковичей, из числа тех самых «золотых поясов», что в незапамятные времена решили забрать слишком много власти у горожан. Возмущенные горожане напали на Михалковичей, многих побили, а усадьбы сожгли. Сейчас на этом месте огромная яма, из которой извлекают керамику, срубы, обиходные вещи и даже ореховые скорлупки.