[Вика]

Б.Д.: То есть эта книга призвана собой заполнить некую нишу между учебной литературой, которая, на ваш взгляд, во многом морально устарела, с одной стороны, исследовательской литературой и источниками, с другой, и популярной массовой культурой, с третьей стороны.

А.З.: Популярная массовая культура для нас, скорее, такой внешний вызов. Самое главное – донести на уровне единого сквозного текста современное знание исторического факта и проблематики, наработанной за 20 лет, а то и больше (если считать эмигрантскую и западную историографию), до уровня массового исторического запроса. В этом и была наша задача.

Б.Д: В таком случае, этот двухтомник нуждается в том, чтобы его дополнить учебными пособиями, ориентированными на него, как на внеклассное чтение.

А.З.: Да. Но мы посчитали, что сначала надо дать основу, а потом строить на ней учебник. Посмотрим, как будет принята эта основа. Я боюсь, что значительной частью общества она принята не будет, потому что общество еще живет в клише отечественного советского учебника. Но сначала надо создать основу, а потом кто-то, не обязательно авторы, могут писать учебники.

Б.Д.: Кто авторы этого учебника? Я спрашиваю даже не фамилии. Кто это: профессиональные историки, преподаватели, социологи, политологи?

А.З.: Сейчас трудно найти историка-исследователя, который нигде не преподает. Большинство авторов – это профессиональные историки, чаще доктора, но иногда и кандидаты исторических наук, что-то исследовавшие и написавшие несколько книг и, одновременно, преподающие.

Предположим, Владимир Согрин преподает у нас в МГИМО, написал книгу «Политическая история современной России». Владислав Зубок, профессор университета Темпл в Филадельфии, - автор нескольких книг о холодной войне. Николай Толстой-Милославский - автор известной книги «Жертвы Ялты», изданной в Англии. Александр Вадимович Панцов – специалист по Коминтерну и китайско-советским отношениям. Об этом он и пишет. Никита Алексеевич Струве – автор книги по истории русского зарубежья, пишет у нас соответствующие разделы.

Кроме того, мы ведь исходили из того, что это не только история России в ее сжимающихся и расширяющихся границах. Если мы говорим о Российской империи – это все, от Варшавы до Камчатки. А если мы говорим, скажем, о периоде межвоенном – это то, что ограничивается Минском, Киевом и Одессой? Нет. Мы пишем и о том, что произошло за этими границами. Потому что важны и те процессы, которые происходят на территории бывшей Империи, не занятой коммунистами. Эти страны тоже находились и продолжают находиться в системе русской культуры. Ограничивается ли Россия только теми, кто живет на ее земле? Нет. Значит, история эмиграции – это органическая часть русской истории. Хотя численно это несоизмеримо – 2 миллиона и 200 миллионов оставшихся, но эти 2 миллиона в культурном отношении дали, может быть, больше, чем эти 200 миллионов. В том числе, и в области исторического знания, кстати.

Есть еще и масса смежных проблем: область литературы, культурного процесса. Обычно в учебниках истории это дается скороговоркой (основные имена, тексты и т. д.), мы же постарались включить культуру как одно из проявлений жизни общества и народа в общеисторический контекст: в контекст подъемов и упадков, вызовов и ответов. Проанализировать и внутренние культурные процессы, и соотношение культуры и политики.

Б.Д.: А культурные процессы в их связи с их мировыми тенденциями?

А.З.: Этот аспект тоже дается, хотя не очень полно – иначе мы бы написали 20 томов, а не два. Но это обязательно объясняется. Скажем, Мейерхольд и процессы нового искусства в Европе. С другой стороны, очень контрастно выглядят процессы в области культуры в эпоху ждановщины в СССР и расцвет русской культуры в зарубежье в 1940-е – начале 1950-х гг. Так что у нас писали и специалисты по культуре, а не только по истории. Поскольку мы касались и проблем науки: освоение космоса, военная промышленность, ракетостроение, ядерные технологии, чтобы не наделать ошибок, мы пригласили специалиста, доктора технических наук, который работает в Саратове, Дмитрия Михайловича Калихмана. Он нам эти разделы написал очень адекватно.

Б.Д.: Там даны идеологические дискуссии вокруг наук?

А.З.: Да. Экология (писал специалист в этой области), охрана произведений искусства и их уничтожение. Это было собрание специалистов в разных областях. Был целый ряд молодых людей, которые тоже писали свои разделы.

Б.Д.: Не получилось разноголосицы?

А.З.: Это уже было моей функцией. Условием этой книги было то, что авторы дают тексты в соответствии с запросом. А дальше эти тексты правит ответственный редактор: изменяет, убирает, структурно перетасовывает.

Б.Д.: Согласования текстов потом не было?

А.З.: Я их им посылал, но они уже теряли авторское право. Они могут сказать, что где-то я ошибся, но не могут сказать, что надо писать иначе. Они могут со своими первоначальными текстами делать все, что угодно. Но текст, который получается в конце, принадлежит уже всему коллективу. Полную ответственность за окончательные тексты несет редактор. Конечно, какая-то разноголосица осталась. Но я сделал все возможное, чтобы свести ее к минимуму.