Для Сталина человек изначально грешник
- Ваша новая книга называется «Мой лучший друг товарищ Сталин». Чей лучший друг?
- Там Сталин увиден глазами человека, который шел рядом почти всю жизнь.
- Хотя бы намекните, кто это? Сталин его прикончил в конце концов?
- Нет. Он пережил Хозяина. Хотя сидел. «Мой лучший друг товарищ Сталин» - это роман, основанный на подлинных исторических документах. И образ человека, идущего рядом с вождем, собран из жизней нескольких людей и их дневников, которые мне дали родственники. Хотя мне, конечно, приходилось учитывать знаменитую формулу «Врет, как очевидец». Как вы знаете, я сначала написал биографию Сталина «Сталин. Жизнь и смерть». Но это была научная книга. И я был обязан поработать в его личном архиве. Я узнал, что документы по Сталину стали частью Президентского архива. Что удивляться: с 27-го история СССР и была историей Сталина. Архив находился в Кремле в большой квартире. И, поработав неделю, я спросил одного из служащих, что здесь было раньше. Он сказал: «Как, вы не знаете? Это квартира Сталина». Ощущение было невероятное. Я понял, что я сижу под его потолком и читаю его личные бумаги. И стеклянные дверные ручки 30-х годов, до которых я дотрагиваюсь, говоря образно, хранят еще где-то там тепло его рук. В новой книге есть описание этой его квартиры и запах эпохи, подлинная жизнь, гротескный быт нашей потонувшей Атлантиды по имени СССР. И я попытался создать, может быть, первый реальный образ того, кого целая страна называла Отцом и Учителем и из-под душной шинели которого не может выбраться до сих пор...
Эдвард Радзинский: «У нас память азиатская - народ быстро забыл кровь и убийства Сталина».
- А как Хозяин относился к тем, кого лично знал?
- Для Сталина человек изначально был грешник. Но при этом он знал, как легко люди обрабатываются. И вот это ощущение людей-муравьев, или кирпичиков, из которых созидателю-архитектору надо строить здание по своему плану, ему было свойственно. Но дело в том, что презрение к личности и преобладание «государственного интереса» свойственно всей нашей истории и периоду Романовых тоже. Это традиция, ужасная.
Два вулкана в одной квартире
- Сталин - тиран, а вы говорите о нем увлеченно и с теплотой.
- Когда пишете о такой личности, она увлекает своим масштабом. Это ум, но макиавеллевский. Он злодей, но великий. И очень разный. Я видел эскизы голых натурщиков, на которых Сталин сделал свои шутливые подписи - идиотские, похабные или просто глупые. Он мог быть и таким. И пьяные застолья, о которых писала его дочь Светлана, тоже правда. Но был он и совсем другой. Обольстительный. Очаровавший Фейхтвангера, Бернарда Шоу, Ромена Роллана, леди Астор...
- Может, хороший актер был?
- Все диктаторы - хорошие актеры. Наполеон, например.
- А любовь в жизни Сталина? Его бурные отношения с Надежной Аллилуевой отражались и на его приближенных, и на стране в целом.
- Да.
- Все дело в неправильной женщине? Ему была нужна совершенно другая?
- Нет. Ему нужна была только эта. Они друг от друга оторваться не могли. И это были два вулкана в одной квартире. Про любовь Сталина в книге написано. Но я сразу скажу, что все эти сочинения типа воспоминаний певицы Давыдовой (оперная певица, героиня книги «Исповедь любовницы Сталина», бывшая будто бы в 30-е годы в интимной близости с вождем. - Прим. «КП») - все полная чушь. Но у него были истории, и достаточно грубые. Хотя главной женой у него была политика. Все! Более ни слова... это его личная жизнь.
- Вы так его любите?
- Описывая его жизнь, я прожил огромный кусок своей. Я действительно последняя жертва культа личности Сталина. Но, когда я вспоминаю, что он сделал, меня охватывает ужас. Вот уж воистину: «Благими намерениями вымощена дорога в ад». Если бы его можно было сейчас спросить: ради чего все было? Он назвал бы множество высоких целей. Но все они испарились по мере того, как проливалась кровь. Но аскетизм революционера в нем остался до конца - ему принадлежали пара кителей, поношенные сапоги и... вся страна. А он никогда не забывал фразу, сказанную о нашей стране Петру Третьему: «Здесь не понимают доброты. Здесь надо управлять кнутом или топором. И только тогда все довольны».
"КП"