[Вика]

Наконец, в-третьих, не стоит забывать о переговорах, что вела Москва еще до подписания пакта Молотова-Риббентропа с Францией и Великобританией, которые среди прочего предусматривали и гарантии Польше. Париж и Лондон, протянув время, договор о взаимопомощи так и не подписали, как не подписала его и Польша, очевидно переоценившая свои собственные силы и гарантии Лондона. В Варшаве рассчитывали, конечно, не на «странную войну» со стороны англичан, а на активную защиту польских интересов. Но и здесь серьезно просчиталась.

В срыве тех давних переговоров советской вины нет: Москва требовала гарантий не только для себя, но и для целого ряда малых стран, включая и все те страны, чьи названия затем появились в секретной части пакта Молотова-Риббентропа. Объяснение простое: судьба этих стран не очень беспокоила Москву, но Кремль категорически не желал, чтобы они достались Гитлеру, а немецкая граница тем самым придвинулась к советской. Наконец, Москва настаивала, чтобы военные соглашения были подписаны одновременно с политическими, а Лондон и Париж предпочитали вести речь лишь о политических вопросах, а военные обсудить позже. Когда уже позже, не понимали в Москве.

Ради справедливости надо признать, что медлительность Лондона и Парижа объяснялась не только их неизбывной мечтой направить волну фашистского наступления на красных, но и тем, что ни Прибалтика, ни Польша не испытывали большого желания видеть в качестве гарантов своей безопасности сталинскую армию. А именно она и должна была в случае заключения соглашения и начала гитлеровской агрессии, по логике, выступить вперед и занять территорию этих стран.

Тормозило переговоры с Кремлем и еще одно обстоятельство. Одновременно с московскими переговорами английское правительство вело в Лондоне переговоры с германскими представителями о заключении соглашения, которое признавало бы особые германские интересы в Восточной и Юго-Восточной Европе. Кроме того, Англия была готова допустить Германию к эксплуатации «колониально-африканской зоны».

В результате провалились и те, и другие переговоры. То, что предлагали добровольно отдать немцам англичане, Гитлер и без них готов был уже завтра-послезавтра без особых трудностей взять силой. Так и образовался в канун Второй мировой войны этот трагически непреодолимый тупик.

Точно так же действовал и Кремль, который одновременно вел переговоры и с будущими союзниками по антигитлеровской коалиции, и с Берлином. Из документов Ватикана, например, известно, что о предстоящем подписании пакта Молотова-Риббентропа монсеньор Орсениго, нунций в Берлине, узнал еще 17 мая 1939 года в разговоре с самим Риббентропом. Сам пакт был подписан, напоминаю, 23 августа.

Предвоенный период был вообще временем всеобщей «двойной игры». В нее играли и крупные страны, и малые. Те же прибалты в этот период беспрерывно метались между Москвой и Берлином, клянясь, на всякий случай, в верности и дружбе как Сталину, так и Гитлеру.

Не добившись взаимопонимания с Парижем и Лондоном, Кремль был поставлен перед выбором: либо поступить нравственно, но политически безграмотно, отказавшись от сближения с Гитлером, либо поступить безнравственно, но политически разумно и подписать документ, который оттягивал неизбежное столкновение с Германией и позволял встретить фашистов на более выгодных для себя рубежах.

Сошлюсь снова на Черчилля, политика циничного, но, безусловно, умного. Уже после раздела Польши он написал: «Россия проводит холодную политику собственных интересов. Мы бы предпочли, чтобы русские армии стояли на своих нынешних позициях как друзья и союзники Польши, а не как захватчики. Но для защиты России от нацистской угрозы явно необходимо было, чтобы русские армии стояли на этой линии».

Вот, собственно, и все. Пакт был подписан Кремлем в здравом уме, твердой рукой, без малейших нравственных колебаний, в интересах собственной страны. И в ущерб тем же полякам и прибалтам.

Советские войска в тот период вступили в Прибалтику и Польшу не с освободительной миссией. Вот здесь пытаться выдавать темное за светлое не надо. Это просто неумно. Освобождать эти же территории от фашизма советская армия пришла на другом отрезке времени и уже в других исторических обстоятельствах.

Больше всех от подписанного документа выиграл, конечно, Гитлер. Пусть и временно (ни Москва, ни Берлин не верили, подписывая пакт, что он просуществует, как было написано в документе, десять лет), но Германия нейтрализовала в лице Красной Армии опасного соперника и развязала себе руки для первой фазы европейской агрессии.

"РИА-Новости"