[Вика]

“Любезный генерал! Иду к Пьяченце разбить Макдональда. Поспешите с осадными работами против Туринской цитадели, чтобы я не прежде вас пропел: Te Deum”.

А. В. Суворов, из письма австрийскому генералу Кайму, 4 июня 1799 года

Дворец Gotiko на Центральной площади Пьяченцы — Пьяце Кавалли — кажется до боли знакомым. Ну конечно! Знаменитые зубцы в виде ласточкиных хвостов, которые идут по фронтону здания, — такие же, как на кремлевских стенах. Восторг, удивление, а потом вспоминаешь: Кремль же строили итальянские архитекторы! Мини-близнецами московской цитадели окрестности Пьяченцы просто усыпаны, причем все они — старшие братья российского шедевра архитектуры. Стоят по холмам и пригоркам с начала XV, а то и XIV столетий. Многое им довелось повидать на своем веку, в том числе и сражения суворовских войск на итальянской земле. Например, стены Кастелло Ривалта уж точно содрогались от пушечных взрывов. Ведь именно здесь неподалеку разразилась самое грандиозное сражение северо-итальянской войны. 6–9 июня (по старому стилю) на реках Треббия и Тидон союзные полки Суворова, существенно уступающие в численности французским войскам под командованием генерала Макдональда, на голову разбили противника и фактически вытеснили его за Апеннины.

Российские войска прошли по дорогам Италии тысячи километров. Маршрут велопробега, конечно же, был намного короче и по времени, и по расстояниям. Зато по составу был не менее интернационален, чем союзная российско-австрийско-итальянская армия, предводимая Суворовым.

Костяк составляли российские студенты из Екатеринбурга и Иркутска, обучающиеся по обмену в Италии. Двое русских ребят прибыли из Словении. Были и те, кто уже основательно закрепился в Италии. Маша и Роман давно живут здесь с родителями, а Жанна и Вероника — с мужьями-итальянцами. Уроженка Белоруссии Диана 8 лет назад была усыновлена итальянской семьей… Все они узнали о предстоящем велопробеге на сайте Русского центра Бородиной в Мерано и, отложив дела насущные, решили вспомнить родную историю, а заодно и пообщаться с соотечественниками.

Австрию в нашей команде представлял любитель истории и путешествий Лукас, итальянскую сторону — южный тиролец, как он сам себя называет, Томас, он же был и капитаном велопробега. А душой компании и лидером на всем маршруте был Владимир Мищенко, представитель Фонда Андрея Первозванного. Бывший деятель Олимпийского комитета Италии Карло Девоти отвечал за организационные вопросы. Специалист по военной реконструкции Михаил Преснухин — за исторический ликбез, а настоятель православного прихода в Пьяченце отец Григорий — за духовную составляющую. Журналисты взяли на себя роль летописцев.

В таком составе команда и наматывала на колеса километры сельских дорог, по которым более двухсот лет назад то пешком, то бегом под палящим зноем двигались полки Суворова. А сам 70-летний фельдмаршал в легкой белой рубахе на раздолбанной бричке ехал в центре колонны, подбадривая своих чудо-богатырей репликами: “Вперед-вперед!! Голова хвоста не ждет! “

* * *

“Да мы сами виноваты, братцы: очень шибко ходим. Австрийские обозы за нами не поспевают”.

А. В. Суворов, июнь 1799 года

В поисках виллы Сан-Систо пришлось изрядно поплутать. Родовое гнездо профессора миланского католического Университета Доминико Феррари затерялось среди кукурузных полей, парников и лесополос. Наверняка именно эта уединенность и неприметность сыграла в судьбе виллы историческую роль — накануне битвы на реке Треббия здесь обосновался штаб Суворова.

— Известно, что во время походов Суворов не любил спать в помещении, он останавливался в своей палатке. Вот здесь она где-то и стояла, — обводя широкий двор рукой, сообщил нам профессор Феррари.

За 212 лет двор этой итальянской усадьбы мало изменился: и стены, и строения — все осталось почти в прежнем виде. Ну разве что крепостной ров, который когда-то окружал виллу, местами сровнялся с землей, местами превратился в живописное болото. При Суворове ров окружал крепостные стены с трех сторон. По словам профессора, это обстоятельство стало одним из основополагающих при выборе места для стоянки русских войск.

Обо всем этом профессор Феррари узнал не из фамильных преданий: виллой его семейство владеет лишь с 1864 года. Историю своей родовой усадьбы профессор Феррари изучил по книге “Италия в 1799 году” маэстро Карра. Сведения о боевых действиях суворовской армии были скудные. И единственными документами, которые остались местным историкам для изучения, были так называемые расходные книги. Где дотошные крестьяне, конечно же, мало писали о тактике войск, зато скрупулезно подсчитали весь ущерб, нанесенный войной.

Из этих книг следует, что 70-тысячная армия под командованием Суворова за время пребывания в окрестностях виллы и ближайшего поселка Туна потребила сотню головок сыра, выпила огромное количество бочек вина и скормила лошадям тонны фуража. Кроме всего прочего, среди потерь значились “две кровати и два матраса”…

Суворовских солдат, набредших на полные снеди подвалы, понять можно. Как следует из исторических хроник уже российских исследователей: “Русская армия в Италии жестоко страдала от недостатка провианта, заботы о котором также взяли на себя австрийцы. Солдаты порою по нескольку дней не получали его, а если и получали, то самого дурного качества…”

…Участникам велопробега, в отличие от суворовских чудо-богатырей, страдать от голода в окрестностях Пьяченцы не приходилось. Гостеприимные итальянцы радушно принимали команду в сине-желтых майках.

* * *

“Не употреблять команду “стой”, это не на ученье, а в сражении.

Атака “руби”, “коли”, “ура”, “барабаны”, “музыка”.

А. В. Суворов, приказ по войскам, 7 июня 1799 года

Занимательную картину можно было наблюдать вечером в холле “остелло”, где остановились участники велопробега. Склонившись над картой, ребята во главе с историком Михаилом передвигали по бумажным полям оловянных солдатиков и орудия. Изучали завтрашний маршрут, так сказать.

Впрочем, не только среди россиян оказались любители “игры в солдатики”. В поселке Сармато, окраины которого двести с лишним лет назад стали ареной битвы на реке Тидон, нам показали изготовленный вручную макет того знаменитого сражения. Клеили, раскрашивали без лупы миниатюрные фигурки, расставляли по зеленым лугам из папье-маше каре и заслоны, сообразно старинным гравюрам, вовсе не специалисты — местные жители, электрик и работник библиотеки. Наш походный историк Михаил оценил работу любителей на оценку “хорошо”. Сделал, правда, парочку замечаний, заметив, что расстановка сил на макете отражает вовсе не начало утра 6 июня, как утверждали они, а скорее время ближе к вечеру: “Часов этак около шести”, — уточнил он. Чем поверг слушателей в уважительный трепет.

Впрочем, и жители Сармато нас удивили, сообщив, что в этих краях живут потомки сарматов, пришедших сюда когда-то с берегов реки Дон, читай, с территории нынешней России. То-то название реки у них знакомое — Тидон.

Речка, прямо скажем, уступает нашему Дону. Нам она предстала почти в том же виде, что была во время знаменитого суворовского сражения. Полноводный Тидон к началу лета превращается в узкий ручеек, но с обширными галечными отмелями, в которых вязнут как копыта лошадей, так и колеса велосипедов. Так что в тот день в стане велосипедистов появились первые травмы. Прям чертовщина какая-то. За три дня похода до этого — ни одного ушиба, а тут и ссадины, и вывихи, и даже тепловой удар. Может быть, мистика места сказалась? Французский генерал Макдональд потерял в этих полях половину своей армии и уже не оправился от поражения.

Что произошло в те дни, красочно описывают историки:

“…Подъехал Багратион с донесением, что войска его утомлены до крайности; убыль на половину; ружья от пороховой накипи на полках худо стреляют, а неприятель все еще силен. “Не хорошо, князь Петр, — сказал Суворов и крикнул: — Лошадь! “Перекинув китель через плечо, фельдмаршал помчался к войскам Швейковского, которые уже дрогнули. Носясь среди солдат, Суворов громко кричал: “Заманивай шибче… шибче заманивай… бегом! “Пройдя шагов полтораста, он крикнул: “Стой! “Фельдмаршал повернул войска и повел их в атаку. Едва люди увидели своего старого фельдмаршала, как все преобразилось: ружья начали стрелять, затрещал беглый огонь, забили барабаны, откуда взялись силы у людей. Новая атака русских произведена с такою стремительностью, что французы сочли эти войска за свежие, вновь прибывшие подкрепления”.

Эта кампания окончилась для французского генерала Макдональда трагедией: 12 тысяч он потерял пленными и брошенными в пьяченцском госпитале, а с убитыми потеря достигла до 16–18 тысяч.