Потомков Пушкина и Гоголя расстреливали на Полтавщине
В Полтаве, ныне на Первомайском проспекте, в 80-х годах Х!Х ст. сестра Н.В. Гоголя – Анна Васильевна Гоголь-Яновская построила небольшой одноэтажный дом с красного кирпича, в котором проживали в зимнее время потомки Пушкина и Гоголя. Деньги на дом Анна Васильевна получила от изданий произведений Гоголя, которые ей постоянно передавал душеприкажчик Николая Васильевича – В.Ф. Чижов. На месте, где построен дом, ранее стоял деревянный флигель, в который неоднократно приезжал писатель.
Николай Васильевич Гоголь
В этом доме, построенном на деньги Гоголя, который простоял до 1969 года, пройдя череду унижений, после Октябрьских трагедий, и был расстрелян Н. Быков. Некоторое время в нем проживали: внучка А.С. Пушкина, жена племянника Н.В. Гоголя – Мария Александровна Быкова, с переехавшей к ней дочерью Софьей Николаевной Данилевской с детьми.
Из воспоминаний правнучки Пушкина, записанных Р. Смирновой.
«В 1918 году в наше имение Васильевку, которое раньше принадлежало матери Гоголя, ворвались чекисты. Они крушили и жгли все на своем пути. Не щадили даже детей. Вывели на расстрел 10-летнего Сережу Головню, (внучатого) племянника писателя и поставили ребенка в ночной рубашке к стенке флигеля. В свой последний приезд домой Гоголь работал в этом флигеле над вторым томом «Мертвых душ»… Мать Сережи и его бабушка закрыли собой перепуганного от сна ребенка. Прибежал на защиту, в офицерской шинели и мой брат Александр. Просил бандитов не расстреливать ребенка. Тогда варвары расстреляли его и ворвались в дом родителей Гоголя. Злобствуя, они растрощили сапогами мебель, порубали саблями все портреты предков гения, которые висели в гостиной.
На портрете Марии Ивановны, матери писателя, они выкололи глаза. Книги, что хранились во флигеле, выбросили во двор и подожгли. Но шел дождь, и они плохо горели. Тогда крестьяне разобрали по домам иконы и книги Гоголя, но они не пригодились в хозяйстве, потому что были очень малого размера. Ими нельзя было прикрыть ни макитру, ни казанок, нельзя было поставить на них сковородку. Гоголь любил читать в дороге, поэтому покупал книги, которые бы умещались в его кармане… Мои родители, в тот раз, чудом уцелели, они задержались в Полтаве.
Мария Ивановна Косяровская (Гоголь-Яновская) мать писателя Николая Васильевича Гоголя
Я жила в селе Олефировке, в имении моего мужа, племянника знаменитого романиста Григория Петровича Данилевского. Муж умер от тифа в первый год переворота. Как и мать Гоголя, я осталась в 34 года одна с пятью малолетними детьми. Вокруг все имения горели. (Власть на Полтавщине, во время гражданской войны менялась более 20 раз, и все грабили.) Кроме чекистов, самими злыми бандитами были петлюровцы, особенно «сичови стрильци» из галичан, и приодетые немцами синежупанники. После очередного нападения «украинского вийска» на имение, я спрятала детей в повозке, укрыла их сеном и ночью выехала к родителям в Полтаву. Я не боялась, что мои дети замерзнуть в дороге и погибнут от голода. Я боялась одного, чтобы погромы и пожары не парализовали их души, не посеяли бы страх и ужас на всю оставшуюся жизнь. Чтобы подбодрить детей, наперекор жестокой доле, я громко запела: «Гори, гори! Моя звезда!»
Проехать в Полтаву не было никакой возможности. В каждом хуторе скрывались бандиты с оружием, как они себя называли – «вызволытели», - продолжала свой рассказ Софья Николаевна Данилевская. – Я свернула на Кременчуг. Неожиданно на базаре, когда обменивала свою одежду на хлеб для детей, встретила работницу с нашей Васильевки. Она приютила нас в своем сыром подвале. Вскоре мой старший сын Александр и дочь Мария заболели тифом. А за ними в больницу попали и младшие. Дети так ослабели, что не могли даже ходить. Как только появилась возможность двигаться, что бы спасти их от голода, я выехала в Полтаву, каждый час рискуя попасть в облаву.
Отца уже не было. Наш дом был занят. Мама снимала квартиру на Александровской улице. Перед этим в Полтаве вновь поменялась власть. Мы вернулись ночью, а утром к нам ворвались чекисты с наганами и грозились расстрелять.»
«Почему вы не сказали пришедшим, что являетесь потомками Пушкина и наследниками Гоголя?!» - был задан вопрос Данилевской.
Софья Николаевна тихо и печально ответила: «Тот, кто ворвался к нам на рассвете и грозил наганами, не знали этих имен!»
«Да – повторила правнучка Пушкина – они не знали этих имен. Один Короленко, узнав, что нашей семье грозят расстрелом, пришел в наш дом. Он предложил нам передать в Полтавский пролетарский народный музей все вещи Гоголя, которые хранились в нашей семье более 80 лет. – «Я оповестил уже всех высоких чиновников города о вашем бесценном даре! Это ваша охранная грамота!» - сказал Галактионович.
«Моя мама, в благодарность за спасение нашей семьи от расстрела, преподнесла Короленко неопубликованные письма Гоголя. Мы погрузили на подводу оставшиеся книги из библиотеки Гоголя, которые хранились у нас в Полтаве. Книги были на французском, итальянском и немецких языках. Сдали в музей конторку Николая Васильевича, за которой он работал, его портфель с рукописями. Упаковали знаменитый портрет Гоголя. Его исполнил маслом Федор Мюллер в Риме в 1841 году специально для матери писателя. В 1943 году все вещи Гоголя погибли в огне. Целая комната вещей погибла!»
«Я молюсь за упокой души Короленко. Он спас меня и моих пятерых детей от расстрела чекистами!» - призналась Софья Николаевна и продолжила: «После революции мои дети, как дворяне, не были приняты в советскую школу. Нас под конвоем отвели вниз, на Панянку, и разрешили занять подвал кожевенного завода. Мама, внучка Пушкина, дочь генерала, радовалась, что нам даровали жизнь, и всячески расхваливала наше жилье. Подвал был просторный, и она смогла простыней отгородить себе отдельный уголок. Маму угнетало только то, что моим детям, как дворянам, запретили учиться. И она тайно, по вечерам обучала их не только письму и счету, но и французскому языку. Ведь Пушкин свободно владел этим языком! А днем она латала нашу одежду. Дети росли быстро, и она им все сама перешивала. Я добывала пропитание, не прошло даром обучение в Московской консерватории.
Когда в Полтаву приехал Постышев, - нарком просвещения, - я добилась у него приема. Он распорядился, чтобы всех моих пятерых детей приняли на обучение в советские школы, как потомков А. С. Пушкина. Старшему сыну шел одиннадцатый год. Позже
моим детям, как дворянам, запретили поступать в институты. Но они все же учились заочно. Я всегда буду благодарна академику Грекову. Он сжалился над моим горем и взял старшего сына Александра в свою семью в Ленинграде. Сын смог закончит университет. После смерти Кирова в 1934 году многих дворян выслали из города. Моего сына вместе с другими вывезли в товарном вагоне в ссылку, в степь под Караганду.
Моя мама, внучка Пушкина, целый год добивалась аудиенции у Ворошилова. Шел юбилейный год гениального русского поэта – 1937-й. Мама передала в музей на мойку-12 золотые часы Пушкина, которые хранились в нашей семье. Жуковский остановил их стрелки в момент смерти поэта. Позже, зная беззаветную любовь Гоголя к своему учителю, Жуковский передал эти часы Николаю Васильевичу… Академик Орбели обратился с петицией к правительству, чтобы моего сына, как потомка Пушкина, вернули из ссылки. Александру разрешили вернуться в Ленинград. Он стал впоследствии первым профессором, доктором наук среди потомков поэта и писателя.
По материалам: Яременко, Николай, «Потомков Пушкина и Гоголя расстреливали на Полтавщине»,
http://www.hrono.info/text/2009/jareme0309.html
С уважением,
Ш-к