Цитата:
Сообщение от Илья
А теперь по существу. Вы человек взрослый и большую часть своей жизни прожили в государстве под названием СССР. Осмелюсь предположить, что Вы от момента своего рождения пользовались достаточно качественной медицинской помощью, не голодали, бесплатно получали образование и Вам было гарантировано жилье. Короче Вы не были бомжем и не питались на помойках. Основы всего этого были заложены в так нелюбомом Вами Сталинском обществе. Да оно было несовершенно, да были ошибки, но именно в этом обществе прошло Ваше детство, молодость, становление Вас, как взрослого человека. Неужели Вы не испытываете даже малейшей благодарности к людям той эпохи и лидерам олицетворявшим ее? Неужели целая историческая эпоха, а 70 лет Советской Власти - это целая эпоха, для Вас сплошная черная полоса и кровоточащая рана?
|
Я не люблю Сталина, и все его новодельные проявления, и прекрасно понимаю, что нынешние его поклонники как правило не видят себя в лагерях и на "Великих стройках" в качестве бесплатной рабочей силы, не видят себя в числе штрафбатовцев, в числе безвести погибших на фронтах, в числе расстрелянных по клевете и доносу, не видят они себя и в семье "врага народа". Невидят они этого, потому что не знают этого. Именно поэтому я протестую против того, чтобы нынешняя молодежь смотрела на Сталина сквозь розовые очки, вспоминая романтику Победы и мишуру грандиозных лозунгов. И всегда готов им напомнить про другую сторону Сталина.
В советские времена я чувствовал пустоту, которая меня окружает. Я скептически относился к происходящему, и понимал, что оно неестественно. Помню в школе как-то обсуждали Ленина, учительница рассказывала как он любил детей, и что он подарил всем счастье, и что он очень красивый и умный, а я тогда сказал: "разве он красивый, он же лысый"? Тогда я так и не понял, почему она была не согласна с тем, что он лысый, и как-то неубедительно она его защищала. Я ей не поверил.
После этого был такой скандал, что меня перевели в другую школу, а родителям был сделан строгий выговор, и эта же учительнца очень ругалась на них.
Вот тогда я первый раз подумал, что все как-то неправильно происходит.
Государство чрезмерно опекало всех, и не давало им жить так, как они сами видели свою жизнь. Было не понятно, почему нельзя сделать те или иные вроде бы нормальные и естественные вещи, почему надо хвалить тех, о ком ничего не знаешь, почему все слушают комсомольских работников, и почему их слова являются единственно правильными. Почему партсобрания вмешиваются в твою личную жизнь, делают это предметом общего обсуждения. Было непонятно, почему все всегда со всем согласны, стоит только кому-то первому протянуть руку За. Чувствовал эту фальшь, с которой восхваляют Ленина, этот пафос, с которым встречают очередные решения съезда, и чем больше пафоса и грандиозных слов. Смотрел телевизор, и видел, как выступающие там тщательно подбирают слова, и боятся ошибиться, либо говорят не то, что хотелось бы сказать, а то, что принято говорить. Как брали интервью у работников культуры, у рабочих, начальников трестов и т.п., и они обязательно старались вставить в свои ответы слово коммунизм, партия, решение сьезда. Даже если вопрос и близко этой темы не касался, и можно было обойтись без этих слов. Меня удивляла глубина и полная бездарность нашей архитектуры, нашей живописи, эта абсолютная нелепость мозаик Ленина и и изображения на стенах заводов и домов прошедших сьездов и лозунгов. Если мы самая богатая и передовая страна, почему все такое неприглядное, серое, мрачное, почему нельзя купить всякие редкие продукты, а только нужно доставать их через третьих лиц, и почему надо было стоять в больших очередях, почему при этом идет повальная охота на импортные кофточки, и итальянскую обувь, и стоят они необычайно дорого? Это все как-то оталкивало. Опять же, почему Высоцкий, поющий правильные и понятные народу вещи никогда не звучит по телевизору, а только на заезженных бобинах и кассетах, которые страшно тяжело достать, и которые всегда большая ценность. При этом в ходу бесконечно большое количество никому не известными польскими песнями с фестивалей, все какое-то глухое, обрезанное, незапоминающееся, никакое. И то же самое на радио. Стоял вопрос, а почему государство не выпускает кассеты с песнями Высоцкого, если это интересно народ:. Самые интересные передачи были по телевизору так поздно и так мало, что возникал вопрос, а почему это не показать раньше и подольше, если людям интересно. Почему бабка молится украдкой, боится ходить в церковь, и почему иконы хранятся глубоко в шкафу, а не висят в углу на стене.?В этом же ничего плохого нет, почему это нельзя делать открыто?
А потом я увидел Горбачева по телевизору, начался полный бардак, и в глазах некоторых партийных руководителей читалась полный пофигизм, если не сказать, насмешка. Никто не хотел ничего делать, всем все надоело. Некоторые откровенно саботировали. Невозможно было ничего начать, ничего добиться. Все рушилось. В этих условиях я открыл свое дело, потому что надо было как-то выжить, но дело не получилось. В 90-е было очень тяжело, и в этом я тоже чувствовал вину нашего бывшего руководства, что оно не справилось с порядком, все бросило, всех обмануло, и не интересовалось судьбой своего народа. Но сейчас все стабилизировалось, стало меньше неприятностей, все стало более понятно и естественно. У меня навсегда остался след, что это было медленное умирание старой никому неясной системы, которая нам не подходит, и которая, я не хочу, чтобы она вернулась, потому что она закончится тем же самым.