«БОГОНЕНАВИСТНИК
(к ленинской годовщине)»
К. М. Александров
окончание
России Ленин не знал. Проживая с 1900 года в эмиграции, за исключением короткого периода в 1905 году, он не видел и не чувствовал, насколько серьезно и качественно изменилась страна за время столыпинской модернизации. После Октябрьского переворота Ульянов будет с упоением и яростью уничтожать русскую судебную систему, укоренившуюся в пореформенный период, законодательство, земские органы самоуправления, банки и кооперативы, промышленность и профсоюзы, институты частной собственности и свободной торговли, свободную печать, армию и ее офицерский корпус, общественные организации, среднюю и высшую школу, Церковь… Россию как цивилизацию в целом, и ее лучших представителей — на индивидуальном уровне.
Ненависть станет неотъемлемым спутником всей политической деятельности председателя Совета народных комиссаров. 12 января 1920 года в малоизвестной речи на заседании коммунистической фракции ВЦСПС он откровенно заявил: «Мы не останавливались перед тем, чтобы тысячи людей перестрелять».
Ленин ненавидел Церковь. И не только потому, что она служила «инструментом эксплуататорских классов». Ленин, по всей видимости, испытывал личную ненависть к Богу и к идее Божественного промысла в жизни человека. Широко известна цитата из ленинского письма 1913 года к Максиму Горькому: «Всякая религиозная идея, всякая идея о всяком боженьке, всякое кокетничанье с боженькой есть невыразимейшая мерзость, …самая опасная мерзость, самая гнусная зараза. Миллион грехов, пакостей, насилий и зараз физических гораздо легче раскрываются толпой и поэтому гораздо менее опасны, чем тонкая, духовная, приодетая в самые нарядные “идейные” костюмы идея боженьки».
Возненавидев Бога, Ульянов естественным образом и возненавидел человека как Творение Божье, в котором незримо присутствует Его образ. Безжалостно истребляя Россию, сознательно или бессознательно, вождь мирового пролетариата страстно пытался уничтожить Божий мир со всей его зримой и незримой красотой — сложной, непонятной и ненавистной для мировосприятия Ульянова.
Трагедией для России оказалось то, что Ульянов, по сути, стал собирательным образом ниспровергателя, обобщившим в своей разрушительной деятельности зловещий опыт предшественников. Фигура Ленина, к сожалению, оказалась приуготовлена российской исторической традицией и московского, и петербургского периода. Страстность, с которой Ленин разрушал Петербургскую Россию, напоминала страстность царя Петра Алексеевича, с которой он рушил ненавистную ему Россию Московскую.
Ленин был бесконечно далек от лучших представителей русского народа, выходцев из крестьянства или казачества, вошедших в историю, благодаря своим деловым или служебным качествам, например, от генералов Алексеева, Корнилова, Деникина… Однако Ленин предложил народу лубочно-упрощенный марксизм, по сути — новую версию замшелой сказки о молочной реке с кисельными берегами. И щедро наделил его правом на бесчестье. Закончилось все всероссийским грабежом и крушением хозяйства, физическим истреблением целых сословий, уничтожением Церкви и непонятной, «барской» культуры.
Еще по состоянию на 1 октября 1990 года в Центральном партийном архиве хранились более 3 тыс. ленинских документов, публикация которых представлялась нецелесообразной. В докладной записке от 14 декабря 1990 года директора Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС Г. Смирнова на имя Заместителя Генерального секретаря ЦК КПСС В.А. Ивашко отмечалось:
«Имеются документы, содержание которых может быть истолковано как поощрение насильственных действий против суверенных государств — Индии, Кореи, Афганистана, Англии, Персии, Турции, Греции и др. (оказание помощи оружием и деньгами, помощь оружием афганским повстанцам, персидским революционерам, ассигнование на революционную деятельность в Монголии, финансирование 10 млн. рублей финским коммунистам и т. д.). <…> В некоторых документах поощряется политика террора и репрессий (“тайно подготовить террор: необходимо и срочно”)».
Ленин считал основами социалистического общежития учет, распределение и контроль. В перспективе всеобщая регламентация жизни и частного поведения должны были осчастливить человечество. Но Ленин не смог сделать счастливыми даже близких ему женщин. Впрочем, не смогли этого и его близкие товарищи по партии.
Ульянов считал себя убежденным материалистом.
Однако еще при его жизни большевизм превратился в псевдорелигию — со своими соборами, жрецами, капищами, еретиками и инквизиционными органами. Иосиф Джугашвили, наиболее хитроумный и последовательный адепт Ульянова, придал ей законченные формы в 1930–1940-е годы. Поэтому нет ничего удивительного в том, что тело Ленина постигла участь лжемощей.
Современное поклонение Ленину — это попрание Христа. Форма духовного заболевания и нравственной мутации.
Указывать на это мы должны постоянно и неустанно
|