[Андрей 57]

Константинов Д.В. Я сражался в красной армии.

О немецкой "Восточной политике", ее ошибках и последствиях.

Выше уже говорилось, что солдаты красной армии, не желая защищать режим, как известно, массами сдавались в плен и охотно перебегали к противнику, видя в германской армии освободителя от большевизма.

И действительно, в передовых частях германской армии они находили хороший прием. Также хорошо о боевых частях немецкой армии отзывалось и все население оккупированных районов. Но как только пленные или население сталкивалось с военными и гражданскими учреждениями в германском тылу, картина менялась в обратную сторону.

К сожалению, правительство Германии отказалось в этой войне иметь своим союзником российские народы и заменило этот союз «восточной политикой» господина Розенберга. Оно стало воевать не только против СССР, но и против России, т.е. против народов ее населяющих, отождествляя одно с другим.

Сразу восстановив всем этим против себя народы, населявшие СССР, оно уже в конце 1941 года предрешило свое собственное поражение. И первым симптомом этого была неудача под Москвой.

Правительство Гитлера воевало не только против СССР, т. е., в первую очередь против большевиков, а оно повело войну и против всего порабощенного большевиками народа, считая его «унтерменшем» и соответствующе относясь к нему.

Если бы Германия, после вступления ее армии в Россию, немедленно бы создала российское национальное правительство, а из массы пленных — российскую освободительную армию, то немецким солдатам не пришлось бы вообще сражаться на территории СССР.

Если бы правительство Германии, введя свои войска в СССР, повело дружественную политику по отношению к населению и соответственно относилось бы к пленным и объявило бы войну — освободительной борьбой против коммунизма, события развивались бы совершенно иначе.

Российская освободительная армия немедленно выросла бы как снежный ком и, превратив начавшуюся войну в войну гражданскую, закончила бы почти без помощи немецкой армии начавшуюся борьбу. Страна взорвалась бы как пороховой погреб, советский строй рухнул и ушел бы навсегда в вечность. Трудно говорить о том, что последовало бы за этим и как окончилась бы вторая мировая война, но, что угроза коммунизма навсегда исчезла бы из мира, это совершенно несомненно.

Однако, события шли своим чередом. Доходящие сведения о судьбе пленных оказывали свое действие. Советская пропаганда, воспользовавшись этим, стала неимоверно раздувать полученные данные, запугивая ими армию. На всех политзанятиях комиссары и политруки вылезали из кожи вон, стремясь доказать, что немцы хотят поработить русский народ, что они издеваются и убивают пленных, уничтожают мирное население и т. д.

Одновременно появились первые сведения о партизанских антинемецких отрядах, действующих в немецком тылу. Это тоже косвенно подтвердило распространяющиеся слухи.

В результате, уже к концу 1941 года, массовые и групповые сдачи в плен прекратились, резко уменьшилась индивидуальная сдача в плен и добровольный переход на сторону противника.

Имея все данные выиграть войну и будучи сильнее в военном отношении, Германия проигрывала ее политически.

Красноармеец и офицер красной армии психологически попадал между двух огней. С одной стороны, надоевший всем советский режим, гонящий его на свою защиту, угнетающий его, но все таки как то дающий жить, с другой — противник который оказывается идет не освобождать, а подавлять, уничтожать и порабощать. И, пожалуй, второе будет хуже первого. Так лучше, думает он, я пока останусь с советским режимом и буду защищать свою семью свой народ, ибо иначе всем «капут». А с советской властью мы посчитаемся потом!.....

Таков элементарный ход рассуждений рядового военнослужащего. и это явилось основной причиной, почему армия стала драться. Неблагоприятную роль для репутации немцев сыграла и блокада Ленинграда, истребившая сотни тысяч мирных жителей.

В походной колонне.

Уже с самого начала похода часть людей начала отставать. Всем комиссарам и политрукам рот был дан приказ идти обязательно сзади своих подразделений и подгонять отстающих. А отстающих и просто выходящих из колонны и ложащихся на землю было много. По мере продвижения дивизии, их было все больше и больше. Приходилось из за них останавливать всю колонну. Их уговаривали политические работники; сначала это помогало. Люди подымались и, пошатываясь, как то брели дальше. Но скоро этот метод воздействия перестал помогать. Тогда, вместо «культурных» и «идейно-выдержанных» уговоров, посыпалась грубая площадная брань, затем толчки, пинки и, наконец, удары ногами. Использовав все способы воздействия, наши политруки остервенели и начали избивать лежащих людей, добиваясь, чтобы они встали и шли дальше.

Несомненно, что все отставшие от дивизии, и легшие или севшие на снег, были обречены на смерть. Большинство из них, те. которые не симулировали, а безусловно не могли идти, на таком морозе очень скоро бы замерзли. Остальные, конечно, разбежались бы. Видя в каждом отстающем дезертира и симулянта наши политруки выходили из себя. Им на помощь пришли командиры взводов, рот, старшины и сержанты. Ругань, понукание, вопли и стоны висели в воздухе.

Красноармейское офицерство.

Офицер советской армии не может быть сравниваем с офицером любой другой армии, так как, по существу, он не офицер. Как это не звучит парадоксально, но это именно так. Уже все сказанное выше показало на каком странном положении находилось советское офицерство.

Офицеры красной армии, в смысле своего положения, могут, в какой то степени, сравниваться с офицерами других стран, начиная только с чина майора и выше. Все, кто были в более низких чинах, хотя и имели формально офицерское звание, но по своему приниженному, почти рабскому положению, по жизненным условиям, по манере обращения с ними начальства и т. д., по сути дела, офицерами названы быть не могли. Они нечто среднее между унтер-офицером и офицером старой армии или какой либо другой из современных армий.

Это происходило потому, что военные училища красной армии, подготовлявшие для нее командный состав, в своей массе выпускали, в культурном отношении, материал среднего качества. Советский командир, как правило, был недостаточно культурен и воспитан. У него совершенно отсутствовали старые, многовековые традиции императорской армии. Лишь небольшая часть из них, еще до военного училища, окончившая полную среднюю школу и происходившая часто из семей потомственной интеллигенции, выделялась в выгодном отношении из общей массы. Но офицерских, до известной степени, кастовых традиций не было совершенно.

Пушечное мясо.

Когда задают вопрос, как и чем советские войска брали вверх над немцами, то ответ может быть только один: пушечным мясом.

Совершенно не ценя человеческую жизнь, ставя ее ни во что, руководители красной армии бросали на убой массы людей, захлестывая ими противника. Советские войска побеждали тогда, когда немецкие пулеметы захлебывались от надвинувшихся на них людей и уже не могли физически уничтожить напиравшую на них массу.

В этом и заключается один из основных «секретов» второй мировой войны на восточном фронте, который никогда не раскроют никакие ученые и умные рассуждения о стратегии и тактике советской армии. Война не малой кровью, а такой большой, которую до сих пор еще не видел мир — вот основа победы советских войск.