[Вика]

Известная московская переводчица рассказывает о годах, проведенных в эвакуации в Челнах.

На днях телеканал «Россия» завершила показ документального фильма «Подстрочник». В основе этого поистине эпического произведения лежат воспоминания переводчицы Лилианны Лунгиной о своей жизни. Широкой общественности она известна как переводчица мегапопулярной в нашей стране книги «Малыш и Карлсон» Астрид Лингрид, хотя в Швеции, надо заметить, коротыш с пропеллером на спине не стал такой уж большой литературной звездой, а это значит, что именно перо переводчицы сделало Карлсона любимцем российских малышей. Кроме того, Лилианна Зиновьевна является матерью культового кинорежиссера нынешнего времени Павла Лунгина, что тоже, несомненно, прибавляет интерес к ее личности. А в фильме она раскрывается еще и как талантливая рассказчица, которая через мельчайшие детали своей жизни способна передать дыхание эпохи. Историческая канва ее повествования в какой-то мере известна: детство, проведенное в Германии и Франции, возвращение семьи советского торгпреда в СССР, начало сталинских репрессий, война, государственный антисемитизм, массовая эмиграция после крушения СССР. И кто бы мог подумать, что в повествовании Лунгиной найдется место и Набережным Челнам. Оказывается, во время войны Лилианна Зиновьевна вместе с матерью была эвакуирована в наш город, провела здесь два года, часть из которых работала ответственным секретарем в газете «Знамя коммунизма». Правда, ее воспоминания о здешней жизни довольно мрачны и пронизаны горечью. Однако, как говорится, из песни слов не выкинешь. «Вечерка» решила создать свой «подстрочник» – опубликовать выдержки из воспоминаний Лилианны Лунгиной, касающиеся нашего города.

ОТЪЕЗД ИЗ МОСКВЫ

После начала войны передо мной встал выбор: пойти на трудовой фронт или подумать о маме, которая после начала бомбежек стала рваться из Москвы. К великому разочарованию моих товарищей, я выбрала маму. Я пошла в газету «Московский комсомолец» – благо, до этого я стала его автором, рассказала о сложившейся ситуации и получила возможность уехать с одним из эшелонов, идущим в Казань. Собирались мы в дорогу исключительно бездарно, взяли с собой мало вещей, правда, в последнюю минуту кто-то меня уговорил взять зимнее пальто. Кое-как закрыли дверь. И уехали, подхватив по чемоданчику. Очень скоро я оказалась в Казани. Вокзал в Казани на меня произвел ужасное впечатление. Степень его забитости людьми была неимоверной – люди могли только стоять, и их качало, как в прибой. Выбралась я оттуда кое-как и пошла в профсоюз журналистов – там шло распределение по редакциям. Задумываться долго было нельзя – куда мне предложили, туда я и поехала. Мне предложили пост ответственного секретаря в районной газете в Набережных Челнах. Газета называлась «Знамя коммунизма». Чтобы попасть в Набережные Челны, нужно было сесть на пароход. Двое суток мы спали на пристани – когда стоя, когда сидя, даже чемодан стоял торчком, потому что его некуда было поставить. В Челны мы ехали на пароходе четверо суток. Но в этой поездке на пароходе было что-то романтичное – звездные ночи, широкая река Кама создавала пленительное чувство нашей затерянности в огромном мире. Было страшновато... И вот мы приехали в Набережные Челны. Лишь на одной улице были несколько двухэтажных домов – первый этаж каменный, второй деревянный, остальные дома наподобие деревенских. Челны стояли на высоком берегу, окруженные лесами. Было красиво. Осмотревшись, я пошла искать районную газету. И тут еще раз жизнь мне улыбнулась. Редактор этой газеты оказался замечательным человеком. Степан Даричев – настоящий самоучка. Он даже грамоте сам учился. Очень умный, талантливый, яркий человек, да к тому же обладал даром художника-примитивиста. Мне его работы очень нравились. Устроившись на работу, пошли искать комнату. Но никто не хотел нам ее сдавать – боялись москвичей. Я обошла, наверное, двадцать домов, но никто не пускал... И вот наконец-то на главной улице мы сняли комнату на втором этаже одного из домов. Хозяйка согласилась при условии, что мы будем отдавать каждый месяц ей какую-то из своих вещей. Деньги были никому не нужны. «А когда вещи закончатся?» – спросила я. «Тогда ты уедешь», – был ответ. Выбора не было. Мы поселились в этой комнатке.