В предыдущих номерах мы рассказали о загадочной роли в судьбе Креста директора Могилевского музея Ивана Мигулина. Именно у него хранились ключи от комнаты-сейфа, откуда летом 1941 года пропала полоцкая реликвия. Но вместо того, чтобы спасать музейное добро, Мигулин 29 июня 1941 года сел с семьей в поезд и уехал в тыл. Удивительно: за пропажу огромных ценностей его не только не наказали, но и оставили после войны руководить музеем. Похоже, Мигулин что-то знал о местонахождении Креста…
Берия при виде сокровищ зацокал языком
В 90-е годы Крест вновь дал о себе знать. Стоило забрезжить гласности, житель Могилева А.Ковалев поведал местным журналистам настоящую сенсацию. Мол, давний сосед его Карл Иванович, проживавший на улице Белинского, 26, умирая, доверил важную тайну. В первые дни войны пришли в здание обкома партии люди в форме НКВД и погрузили все ценности из комнаты-сейфа в машину. За рулем был Карл Иванович, которому приказали держать язык за зубами. Драгоценный груз повезли прямиком в Москву и стали под роспись сдавать в банк. В этот момент туда пришел со свитой Лаврентий Берия. Увидев несметные богатства, почти 2 тысячи предметов, зацокал языком.
Что было дальше, шофер не знал. За успешное выполнение задания он получил медаль, а позже был приглашен на аудиенцию к Леониду Брежневу.
Затем последовали новые откровения. Еще один ветеран из Могилева Петр Поддубский рассказал, как в разгар боев за город начальник гарнизона Иван Воеводин приказал ему прибыть на машине к зданию обкома. Там в машину стали спешно грузить туго набитые мешки. Поддубский услышал возглас: «Какой Крест красивый!». Шестеро сотрудников НКВД взяли грузовик под охрану и приказали ехать в сторону банка. Там еще две полуторки грузились мешками с дензнаками. Затем автоколонна двинулась в сторону Москвы. На окраине Могилева в кабину к Поддубскому подсел сам первый секретарь ЦК КП(б)Б Пантелеймон Пономаренко. По пути следования Пономаренко все повторял фразу: «Ценности надо довезти во чтобы то ни стало». Счастливо избежав немецких бомбежек, машины через два дня добрались до Москвы, где привезенный груз был сдан управлению Красной Армии на Ленинских горах.
В 1943 году Крест не считали пропавшим
Сотрудник Могилевского управления КГБ Сергей Богданович нашел подтверждения, что Пономаренко и Воеводин в это время действительно эвакуировались из Могилева. Грузовики с секретным грузом уходили в сторону Москвы не раз. Значит, первые лица республики и впрямь могли забрать Крест с собой. Недавно архивист Виталий Скалабан обнаружил интересный документ - стенограмму заседания бюро ЦК КП(б) Белоруссии от 26.08.1943 года, в которой оказалась настоящая сенсация.
Первый секретарь ЦК Компартии Белоруссии Пантелеймон Пономаренко знал настоящую цену Кресту.
Собравшиеся летом 1943 года в Москве партийные чины БCCР рассматривали среди прочего вопрос об издании журнала «Беларусь». Легендарный партизан Василий Корж заявил, что у белорусов нет достойных художественных произведений. Пономаренко ему возразил: «Для того чтобы судить о величии белорусской культуры, нужно ее лучше узнать - о ее истории, о ее богатствах (…) На протяжении многих веков считалось и сейчас считается найсовершеннейшим образом ювелирного искусства тот Крест, который для Евфросинии Полоцкой сделал Богша - полоцкий гравер. Разве мы можем отбрасывать этого мастера истории? Невозможно».
29 марта 1945 года на VI пленуме ЦК комсомола Белоруссии Пономаренко вновь вспомнил про Крест: «Товарищи, я это говорю для того, чтобы понять, каким ценным богатством культуры мы обладаем, начиная от Богши… Лазарь Богша (…) сделал Крест тончайшей работы. Изумительное произведение».
- Пономаренко не тот человек, который бросал слова на ветер. Дважды за годы войны он «под стенограмму» дал понять, что Крест Евфросинии Полоцкой сохраняется где-то в СССР. А распечатки стенограмм своих речей он визировал лично, - заметил Виталий Скалабан.
Что было в ящиках?
Генерал-майор КГБ Иван Юркин, который до 2003 года возглавлял штаб по поиску Креста при комитете по вопросам безопасности Союзного государства, дал мне прочесть толстенную папку с подробной хронологией поисков. Львиную долю в ней занимают запросы в ведущие архивы России, главному военному прокурору РФ, ФСБ и другие важные инстанции, откуда белорусам пришли отрицательные ответы.
- Думаю, Крест был эвакуирован в Россию вместе с документами ЦК КПБ и Могилевского обкома партии. Могилев оборонялся от немцев почти месяц, так что было время вывезти всё: от секретных документов до объектов народного хозяйства.
- А директор музея Мигулин не мог присвоить сокровища? - спросила я.
- Нет, мы опрашивали его сыновей, проживающих в Москве и Питере. И пришли к выводу, что сам Мигулин не брал Креста. Но мог знать, кто и куда его вывез. Это могли быть и чекисты, и партработники. В выпущенном Национальным архивом Беларуси сборнике «Беларусь в первые месяцы Великой Отечественной войны» я нашел материалы, как проходила эвакуация из Могилева. Из обкома партии забрали практически всё. В опубликованных документах, кстати, упоминаются несколько отправленных в Россию ящиков, не входивших в состав архива Могилевского обкома. Наверняка в них и были ценности из комнаты-сейфа. Тем более что именно эти ящики после войны не вернулись в Беларусь.
- Но где искать Крест в Москве?
- Специалисты нашего комитета, пока его в 2003 году не расформировали, успели поработать в архивах и Гохране России. Официально в Гохране могилевские ценности не числятся. Но не все материалы послевоенной поры еще разобраны и рассекречены. Нас, например, в 1999 году не допустили к уголовному делу Берии, в котором содержится опись ценностей, изъятых у него после ареста. Генеральная прокуратура России сообщила, что на деле по-прежнему гриф секретности. Думаю, если покопаться в архивах России, можно зацепиться за информацию, в чьи конкретно руки попал Крест. Кстати, а у вас есть возможность получить доступ к российским архивам?
- Сложно.
- Тогда, может, обратиться к самому президенту РФ Дмитрию Медведеву через его блог? Он очень доступный человек, наверняка прислушается к мнению такой тиражной газеты, как «Комсомолка». Возвращение белорусской святыни на родину было бы очень символичным знаком.