Неформат
Самое интересное на ТВ — это крупный человек крупным планом. Новый документальный проект " Подстрочник " , показанный на канале " Россия " , именно таков. Тут представлена крупная личность — Лилианна Лунгина крупным, на целых 16 серий, планом. Просмотр предваряли восторженные отклики Бориса Акунина и Леонида Парфенова, но действительность превзошла ожидания.
В течение четырех вечеров 77-летняя женщина, почти не меняя позы, рассказывала под телекамеру историю своей жизни. Простые слова, очень бережный изобразительный ряд, ненавязчивая музыка — почти декларативная отстраненность от господствующей сегодня на ТВ трэшевой стилистики, а оторваться от экрана невозможно. В чем же дело?
В первую очередь — в человеческом масштабе Лунгиной, позволившей себе роскошь в самые людоедские годы оставаться свободной в несвободной стране. Так сложилась ее жизнь, что детство прошло в Германии, Палестине, Франции, юность совпала с войной, ранняя молодость — с антисемитскими сталинскими кампаниями, поздняя — с крушением оттепельных надежд, середина жизни — с болотным застоем, финал — с гибелью перестроечных иллюзий.
Она дружила с достойнейшими людьми эпохи — от Давида Самойлова и Галича до Виктора Некрасова и Твардовского. Ее муж — известный сценарист Семен Лунгин, ее сын — режиссер Павел Лунгин, чей " Остров " и " Царь " у всех на кончике языка. Наконец, она сама — блистательнейшая переводчица, открывшая нам, с одной стороны, Карлсона, с другой — Бориса Виана.
Впрочем, все эти и многие другие выразительные вехи внешней биографии не заслоняют главного — ее сосредоточенной внутренней биографии, той неустанной работы души, которая и делает " Подстрочник " событием. Л. Л. фиксирует не столько этапы жизни, сколько этапы духовного становления. Она не случайно в очень раннем возрасте почувствовала свою противопоставленность окружающему миру — Лилианна действительно была другой и по образу мыслей, и по образу жизни.
Меня всегда удивляло, когда современники Сталина из числа порядочных людей признавались в том, что искренне верили в вождя, потому что ничего не понимали. Лунгина с младых ногтей понимала все. Тем не менее она как мало кто умела ощущать полноту бытия в каждую отпущенную ей минуту. Именно эта феноменальная витальность, этот жгучий интерес к жизни во всех ее проявлениях на фоне страшной истории ХХ века и составляет главный нерв фильма.
Лунгина — человек культурного контекста. Таких уж нет, а скоро и совсем не будет. Оттого интересно следить за путешествием ее мысли, наблюдать, как она шлифует формулировки, уточняет слова. Двумя тремя фразами Л. Л. дает выразительные портреты известных людей — чего стоит один только Евтушенко! Сквозь ее рассказ прорастает время. Л. Л., внимательная к деталям, тонко передает хоть звук скребка, убирающего лед в московских дворах образца 34-го; хоть запах Парижа, куда она вновь после долгого перерыва выехала в конце 80-х. Поразителен по нынешним мотыльковым временам и лейтмотив фильма, сформулированный его героиней: интеллектуальное мужество дается труднее мужества физического.
Одним словом, Лунгина — не формат, и жанр, выбранный режиссером Олегом Дорманом, тоже неформат. Оттого " Подстрочник " 11 лет не мог пробить себе дорогу: канал " Культура " не счел его достойным эфира. И только вмешательство Парфенова, передавшего фильм лично Добродееву, сдвинуло дело с мертвой точки. Впрочем, это уже совсем другая тема.
www.gzt.ru
__________________
С уважением,
Вика
|