[Вика]

Григорий Померанц, культуролог:

- Когда вышла статья Солженицына "Как нам обустроить Россию", я открыл ее, взял два карандаша и решил красным подчеркивать, что мне нравится, а синим - что нет. Страницы получились очень пестрыми. Мне показалось, что автор этой статьи не раз сам себе противоречит. В его мысли, с моей точки зрения, трудно увидеть связную систему выхода из того тупика, в котором мы оказались. Для меня Солженицын скорее интересный писатель. В его же публицистике много опровергающего другу друга содержания.

Для меня статья "Как нам обустроить Россию" осталась в том времени, когда была другая ситуация и другие надежды.

Что касается того, как мы обустроили Россию, то, я думаю, в первую очередь нам придется пересчитать недостатки. Коррупции, гниения, нравственного упадка в пережитом нами за последние 20 лет гораздо больше, чем положительных сдвигов. Я не могу сказать, что мы добились каких-то явных успехов. А в нравственном развитии народа уж точно не сделали шага вперед. Мы по-прежнему находимся в духовном тупике, и, вероятно, нужно очень большое время, чтобы из него выйти. Хотя я, как человек настроенный надеяться, не теряю надежды, что молодые люди в возрасте моих детей и внуков чего-то смогут добиться.

Лев Аннинский, критик:

- Мы обустроили Россию только в одном. Каждый получил возможность обратиться к другим людям и сказать, что он думает. Можно прокричать об этом на улице, можно напечатать в газете. И никто никого не схватит, не потащит и не выкинет в мусорное ведро.

Я, собственно говоря, на это и рассчитывал. И даже думал: развяжутся языки - и все устроится.

Сейчас думаю: ну да, эту сферу - языка, пророчеств, болтовни, взаимной критики, которая у нас зашкаливает, мы обустроили. А Россию обустроить невозможно. Потому что русский характер таков: он окончательно не обустроится никогда. Иначе он перестанет быть русским характером. Такая у нас страна, такой народ. Я его люблю, хотя уважать иной раз трудно. Особенно вот за эту непредсказуемость.

Поэтому обустроить Россию можно лишь в своем сознании. И Александр Исаевич пытался обустроить Россию как раз в своем сознании.

Что мы помним из предложенного им? Идею земства. "Земство? - переспросил я себя. - Что делает земство в России? Как что? Как на известной картине Мясоедова - обедает".

Может, сегодня в среднем слое и можно найти людей, которые перестали обедать или обедают, поработав. Ну ведь какая-то часть народа всегда работает. Причем очень талантливо, хотя не очень последовательно. (Мы, русский народ, по преимуществу талантливые, умников у нас маловато.) Ну а огромная часть народа смотрит, что будет. Ждут, как их обустроят. Меня это раздражает, но я сам такой.

И поэтому когда писатель, великий, замечательный, прорвался к нам со своей статьей, опубликованной сразу в двух газетах, у меня возникло сомнение по поводу этих уроков.

Народ ведь делает не то, что ему советуют умные люди, а то, что он, русский народ, в это историческое мгновение может. А может он, как выяснилось, немногое.

Боже мой, нам бы Россию удержать. Я любую приму - и демократическую, и олигархическую, - была бы Россия.

А народ непредсказуемый, с крайностями, с казачьими замашками, просторы немереные, куда хошь, туда скачи, а там тебя то Пугачев ждет, то Ленин и ведет куда-нибудь. А когда ты этого "ведущего" выкинешь из головы и повернешься, тебя другой поведет. И пока из-за границы не попрет кто-то вроде Гитлера, так и будем метаться. Ну а уж если Гитлер, Батый, Наполеон на пороге - опомнимся: лучше отбиться, а уж потом друг друга терзать.

Я провожал Александра Исаевича в небытие с чувством боли. Он прожил великую жизнь, был великий писатель. И это остается. Все остальное - подробности биографии. Его и нашего, как теперь говорят, многострадального народа. Но не многострадальных народов на земном шаре нет.

Валентин Черных, сценарист:

- Мы не обустроили Россию за эти 20 лет. А может быть, даже наша необустроенность и увеличилась. С другой стороны, очень трудно оценить, что удалось и не удалось, слишком близко нам это время. И к тому же так много накопилось неустройств, что трудно рассчитывать на быстрый по историческим меркам результат.

Все, что говорил Солженицын в своей статье о местной жизни, о местной власти, о семье и школе, не теряет актуальности. "Политика не главный вид человеческой жизни", "Чем размашистее политическая жизнь, тем более утрачивается душевная" - по-моему, это абсолютно актуально. Я, правда, не согласен с его утверждением: "Станет ли наша страна цветущей - зависит от провинции". В российской провинции очень много инерции.

Статья Солженицына предупреждала нас, чтобы мы не увлекались идеей прямых выборов. Мы и отступили от них. У меня были какие-то надежды, связанные с вертикалью власти, но они не оправдались. И, похоже, нам все-таки придется возвращаться к прямым выборам руководителей регионов.

"Российская газета"