Люблю вот это стихотворение А.Твардовского:
Ушли в хлеба траншеи, ходы
И ржавых проволок ряды.
И отстоялись в реках воды,
И завязь выдали сады.
И на земле - житьё людское,
И дым жилой по гребням хат,
Что бабьей рублены рукою...
Здесь немцы были год назад.
Дымится крошево щебёнки,
Торчит стена с пустым окном.
И от воронки до воронки -
Трава, сожжённая живьём.
Железной гари едкий запах,
Горелых трупов древний чад.
В пыли, багровых дымах запад...
Здесь немцы были день назад.
Столбом стоит разрывов осыпь,
На запад улица в огне,
И танки за город уносят
"Ура" пехоты на броне.
Листва на ветках не обвяла,
Что мимолётом ссёк снаряд.
Ещё дла жизни сроку мало:
Здесь немцы были час назад.
Пройдётся плуг по их могилам,
Накроет память их пластом.
И будет мир отрадным тылом
Войны, потушенной огнём.
И, указав на земли эти
Внучатам нынешних ребят,
Учитель в школе скажет: - Дети,
Здесь немцы были век назад.
http://www.kontinent.org/article_rus_4697d07e611a5.html
С первым эшелоном наступавших войск, в пыли дорог, загруженных потоком танков, артиллерийских орудий, машин, в тяжелых удушливых дымах и поволоке июльского зноя Твардовский вошел в столицу республики Беларусь, когда на западных окраинах города еще раздавались автоматные очереди, а первые регулировщики еще не заняли свои посты. Он увидел обезображенный и искалеченный Минск в багровой осыпи обрушивающихся зданий, с чудом сохранившимися задымленными каркасами-скелетами отдельных домов, с коробками сквозящими пустыми окнами, через которые видна была противоположная сторона неба, с многочисленными завалами битого кирпича, в зловещем зареве ревущих пожаров. На перекрестках бросались в глаза, вызывая отвращение, таблицы и указатели с немецкими надписями. Горькими заплатами нищенского оскудения виднелись картофельные грядки на пепелищах трехлетней давности.
Твардовский был уверен в том, что придет время, город оживет, отстроится и встанет, как и вся Беларусь, в своеобразной красоте, поруганной, но не умерщвленной. Нельзя у народа отнять его творческий дар, его неиссякаемую созидательную силу в мирном труде, его непреклонность в суровой борьбе, его способность в любых испытаниях выражать по-своему свою бессмертную душу.
Выезжая из Минска, Твардовский увидел примятые немецкими катками хлеба, что недавно колосились, оглянулся на коробки городских зданий без крыш и окон. Вгляделся в подбитые танки и трупы фашистов, долго молчал, а потом взволнованно прочитал своим спутникам строки:
Пройдет плуг по их могилам,
Накроет память их пластом...