"Декоммунизация, а не десталинизация". Комментарий Андрея Зубова "Русскому журналу"
Назначение Михаила Федотова всколыхнуло, казалось бы, отошедшую на второй план тему Сталина и сталинизма. Но ведь Иосиф Виссарионович уже давно умер и ныне принадлежит скорее учебникам истории, а не современным дебатам о политике и политической культуре россиян. Есть ли эта самая пресловутая сталинизация, с которой нужно бороться? Если да, то нужно ли вообще с ней бороться и как с ней бороться?.. На эти и другие вопросы Русскому журналу ответил историк Андрей Зубов.
* * *
Десталинизация общественного сознания действительно является реальной проблемой современной России. Все опросы показывают, что где-то половина населения России к Сталину терпима, а примерно одна четверть его оценивает даже положительно, и эта доля повышается порой до одной трети. А поскольку совершенно ясно, что Сталин – это ужасная фигура, тиран, соизмеримый с Гитлером по жестокости, по количеству пролитой крови, по количеству совершенных несправедливостей и преступлений, то,
разумеется, десталинизация сознания необходима, без этого не будет выздоровления общества. Но мы должны говорить и еще о двух очень важных вещах, без которых десталинизации просто не произойдет. Первое и самое главное: на самом деле должна произойти декоммунизация общественного сознания, аналогичная денацификации сознания в послевоенной Германии.
Десталинизация – это частный элемент декоммунизации. То есть мы должны искоренить не только положительные переживания Сталина, но, скажем, и положительные переживания Ленина и его подручных. А эта задача оказывается не только проблемой общества, но и проблемой государства. Потому что в течение уже почти 20 лет после конца коммунистического режима в России сохраняются все символы ленинского прошлого, а ведь Ленин создатель коммунистического государства, и про Сталина в его правление неслучайно писали: Сталин – это Ленин сегодня. Ленин остается положительным знаком нашей национальной символики. Его статуи находятся в каждом городе, поселке и чуть ли не деревне. Практически во всех старых общественных зданиях можно найти его изображение. Я вчера был в Доме журналиста: там торжественно стоит на лестнице огромный мраморный бюст Ленина. Именем Ленина названы улицы в Москве, Ленинский проспект, Ленинградское шоссе, площадь Ильича. Под Москвой – платформа «Заветы Ильича».
А ведь Ленин не менее кровавый диктатор, не менее ужасный тиран, в некоторых смыслах даже более антигосударственное существо, чем Сталин. Потому что Ленин заключил Брестский мир, Ленин уничтожил историческую Россию. Красный террор, жертвами которого пали десятки, если не сотни тысяч гражданских лиц, женщин, детей, священнослужителей – его в сентябре 1918-го года лично инициировал Ленин, и декрет о красном терроре был подписан Лениным. Ленин писал: повесить, непременно повесить как можно больше кулаков, крестьян, попов, священников, – эти все документы сейчас опубликованы.
Поэтому, что касается прав человека, тотальное нарушение их в России связано в XX веке не только со Сталиным только, но и с Лениным. Сталин, в сущности, лишь продолжил дело Ленина. И речь идет не только о Ленине, но и о всей плеяде коммунистической. У нас в каждом городе есть улицы 3-го Интернационала, Володарского, Урицкого, Клары Цеткин, Войкова, Свердлова и Дзержинского. В Москве есть станция метро «Войковская», в Петербурге – «улица Дыбенко» и так далее. Даже субъекты нашей федерации до сих пор носят названия этих преступников и убийц – Ленинградская область, Свердловская область, Ульяновская область, Кировская область. На каждом шагу стоят памятники Кирову, а ведь это такой же бандит и преступник как Ленин и Сталин. И хотя один преступник – Сталин убил другого преступника – Кирова, ведь один ничем не лучше другого. Всё это символическое оформление нашей жизни, вместе взятое, как раз и формирует у людей коммунистическое сознание, в том числе упрочивает и сталинизм, является для неосталинизма благодатной почвой.
Средний человек воспринимает все эти образы как положительные, потому что ни в одной нормальной стране именами отрицательных героев, убийц и преступников ни улицы не называют, ни памятники им не ставят. Только что снят с поста мэра Москвы Лужков, он говорил, что при нем после 1994-го года ни одно название не будет переименовано. Он категорически отказывался переименовывать станцию метро «Войковская» и Войковские переулки, хотя эта его позиция вполне абсурдна:
Русская церковь канонизирует императора Николая II, а Войков руководил организацией убийства Николая II, но нет станции Николая II, зато есть станция «Войковская».
Понятно становится, с кем государство, с кем власть – чьи имена оно сохраняет в топонимике, чьи статуи бережно ремонтирует – те этой власти и любы. Общество мучается, страдает от этого, пусть порой и бессознательно, и, естественно, дезориентировано.
Молодежь считает, что надо брать пример с тех, кто изображен на станциях метро, чьи имена носят эти улицы и города. В такой обстановке десталинизацию общественного сознания осуществить невозможно. Надо начинать с декоммунизации, причем с декоммунизации сознания власти. Декоммунизация должна быть декоммунизацией и власти, и в первую очередь – власти и национальной и региональной и корпоративной. Совершенно нетерпимая вещь, когда до сих пор власть отмечает юбилеи ВЧК, ОГПУ, НКВД и ФСБ как одного целого. Кажется, в интересах власти подчеркивать, что нынешняя ФСБ – новая организация, что она не имеет отношения к преступному КГБ, НКВД, ВЧК. А на деле всё иначе – каждую кратную 1917 году круглую дату чеканят новый значок «80 лет ВЧК-НКВД-КГБ-ФСБ», «90 лет ВЧК-НКВД-КГБ-ФСБ». И многие высшие государственные чины, многие ведущие политики гордо носят эти значки. А ведь нет более преступной, более кровавой организации в России, чем советская тайная полиция. Поэтому декоммунизация это глубокий и очень серьезный процесс. Что касается общества, то здесь тоже целый ряд очень важных моментов. У нас происходят выборы так, как ни в одной приличной, уважающей себя стране не происходят. Только те кандидаты, которых допускает исполнительная власть, могут баллотироваться. Выборы, используя властный ресурс, фальсифицируются государственной властью. А общество молчит, общество к этому привыкло. Почему? Потому что в советское время выборы были точно такие же, выдвигался один кандидат, и выборы были, - смешно сказать, сейчас молодежь даже этого не понимает – безальтернативные выборы. А ведь власть должна приучать сейчас людей к другому. Профанируя выборы, разве воспитаешь в людях чувство собственного достоинства? А без чувства собственного достоинства разве захочет общество расставаться со Сталиным – с ним, с «отцом родным» спокойней, ни о чем думать не надо. Он все за нас решил бы. Вот где корни неосталинизма. У нас люди не привыкли к ответственному самоуправлению, его и нет. Не привыкли к свободной печати, к свободным масс-медиа, их и нет. На телевидении, как известно, на основных каналах всё снимается заранее, потом просматривается и выпускается в эфир только после этого. Это советская практика, советская цензура. Так происходит сейчас в коммунистическом Китае. Неужели мы должны равняться на такие примеры?
Поэтому десталинизация – это важный, но частный элемент декоммунизации России. Если этого не произойдет, у нас нет будущего. Мы всегда будем внутри себя лживой страной. Даже Советский Союз был менее лживой страной, потому что он объявлял эти коммунистические принципы, и он их воплощал в жизнь. Кому нравилось – нравилось, кому не нравилось – не нравилось. Мы объявляем себя сейчас демократической и свободной страной, в нашей Конституции записаны высокие принципы, под которыми, наверное, подписался бы любой человек, а на практике у нас стоят Ленины, у нас памятники Кирову, у нас контролируемые средства массовой информации и выборы. И всё это вместе взятое, конечно, восходит к советскому периоду. Скажем, до революции была у нас цензовая избирательная система, с точки зрения современной очень несправедливая. Женщины не имели права голоса. Но это был закон, и в рамках этого закона система соблюдалась. То есть, не было так, что закон говорит одно, а практика совершенно другая. Но именно это было в советское время. В советской Конституции 1936 года провозглашались все демократические права, а любого человека, который хоть в глубине души думал о свободе, отправляли в ГУЛАГ. И эта двусмысленность, двуличие, советская ложь, вот это всё, к сожалению, не искоренено до сих пор.
Поэтому я думаю, что инициатива Михаила Александровича Федотова абсолютно верная, но я бы ее значительно расширил. Потому что мы никогда не победим Сталина в умах людей, не проведя более широкой, я бы сказал, тотальной декоммунизации нашего общества. А тот, кто ее проведет, та власть, которая ее осуществит, заслужит благодарное слово потомков до тех пор, пока вообще будет существовать Россия. Я знаю Михаила Федотова, знаю, что он человек принципиальный, антикоммунист, человек с либеральными, демократическими убеждениями. Он прекрасно понимает, что такое Сталин, прекрасно понимает, что такое Ленин. Поэтому для него это - естественное заявление. Я думаю, само его назначение, произведенное государственной властью, оно говорит о том, что, видимо, есть в нынешней власти определенное настроение на декоммунизацию. У меня такое ощущение, что две тенденции борются ныне в нашей власти: одна её часть пытается сохранить и законсервировать полусоветскую или послесоветскую страну, не делая ее настоящей Россией, а другая желает покончить с советским, хотя бы для того, чтобы заслужить доброе имя у потомков, хотя бы потому, что бесконечно стыдно перед всем миром, да и перед собственными своими детьми, приезжающими на каникулы из Швейцарии или Англии, держать через 20 лет после краха коммунистического режима его основателя – «дедушку Ленина» - в стеклянном гробу в самом сердце России. И, видимо, назначение Михаила Федотова – это некоторая победа этой другой стороны. Так бы мне хотелось думать.
Доктор исторических наук А.Б. Зубов
http://www.belrussia.ru/page-id-2048.html