[Kemet]

К вопросу о «превентивной войне»

С 1986 года в Германии, перекинувшись затем и в другие страны, обострился научный спор по двум существенным вопросам истории XX века. Первым из них было отношение к преступлениям германского фашизма. Основываясь на известной теории тоталитаризма, консервативные историки утверждали тезис о вторичности нацистских преступлений. По их мнению, фашизм был только ответом на экспансию большевизма. Вторым вопросом были причины Второй мировой войны и виновники ее возникновения. В адрес руководителей, стоявших во главе Советского Союза в предвоенный период, зарубежными и отечественными историками высказан ряд серьезных обвинений в развязывании войны с Германией и Второй мировой войны. Оба эти тезиса объединились в мифе о «превентивной войне», в котором утверждается, что СССР весной 1941 года готовился напасть на сосредоточенную, но еще не развернутую армию «третьего рейха».

Материалы, свидетельствующие о проводившихся военных приготовлениях наступательного характера в СССР, в том числе о масштабах пропагандистского обеспечения «в интересах подготовки нападения на Германию», достаточно широко известны. Это, в частности, недавно рассекреченный документ Генерального штаба Красной Армии «Соображения по плану стратегического развертывания сил Советского Союза на случай войны с Германией и ее союзниками». Этот документ представляет собой стратегический план, разработанный в Генеральном штабе Красной Армии. Он неоднократно публиковался и обсуждался в ходе крупных научных мероприятий, в том числе на международных конференциях. Помимо него в научный оборот уже введен ряд других документов и материалов.

В качестве одного из главных свидетельств в пользу подготовки Сталиным превентивной войны против Германии ссылаются на его речь 5 мая 1941 года на приеме в честь выпускников военных академий РККА. В этой речи Сталин конкретно указал на Германию, как страну, развязавшую новую большую войну, привел ряд прогнозов дальнейшего развития событий.

В данной связи представляются абсолютно обоснованными намерения руководителей Генерального штаба Красной Армии (А. М. Василевского и Н. Ф. Ватутина) оперативно отреагировать на указание Сталина о переходе к «военной политике наступательных действий». В «Соображениях по плану стратегического развертывания сил Советского Союза на случай войны с Германией и ее союзниками» (проект документа подготовлен между 6 и 15 мая 1941 года) намечалось наступление Красной Армии силами 152 дивизий против 100 германских. Здесь шла речь о возможности наступления на германские войска силами примерно половины всех имевшихся в Красной Армии дивизий сухопутных войск. При этом одной из главных задач Красной Армии был разгром германских соединений восточнее Вислы, а затем - выход на реки Вислу и Нарев для овладения районом Катовице. Согласно «Соображениям...», Красная Армия в ходе наступления должна была преодолеть эти водные преграды, но не углубляться на вражескую территорию, что очень существенно. В проектах пропагандистских директив мая - июня 1941 года, составленных ЦК ВКП(б) и Главным управлением политической пропаганды Красной Армии, было сформулировано идеологическое обоснование справедливого характера нанесения первого удара по фашистской Германии и ведения наступательной войны против нее.

«Соображения...» Генерального штаба в совокупности с майской речью Сталина, майско - июньскими 1941 года проектами пропагандистских директив и воспоминаниями многих участников тех событий дают представление об общих тенденциях подготовки Сталина к войне против Германии. На основании этих материалов ряд исследователей делают вывод, что Сталин «готовился к прыжку» на Гитлера и последнему ничего не оставалось делать, кроме как ударить первым. Однако такой вывод мог бы считаться правомерным лишь в том случае, если бы не существовало фактов обратного порядка. Рассмотрим здесь некоторые, наиболее убедительные контраргументы, развенчивающие мифы о «превентивной войне».

В первую очередь необходимо отметить, что лозунг о переходе к «военной политике наступательных действий» впервые прозвучал не накануне войны, а гораздо раньше - в 1940 году. На расширенном совещании Главного военного совета 14-17 апреля 1940 года Сталин призвал воспитывать у командного состава Красной Армии понимание необходимости активной обороны, «включающей в себя и наступление». 13 января, а затем 8 февраля 1941 года он говорил о «наступательных операциях», которые можно начать при достижении двойного превосходства в силах над противником.

Действительно, в проектах директивных материалов, составленных в духе сталинского указания о переходе к «военной политике наступательных действий», сформулирована идея возможности и необходимости нанесения Красной Армией упреждающего удара. Однако эти документы так и остались проектами, они не были одобрены и подписаны высшим руководством, то есть не получили абсолютно никакой юридической силы. Поэтому ссылаться на них как на доказательство готовившейся советской агрессии, по меньшей мере, некорректно.

Идея упреждающего удара, высказанная в «Соображениях...», отличается непоследовательностью, нерешительностью: согласно предложениям А. М. Василевского и Н. Ф. Ватутина половина имеющихся в советских сухопутных войсках дивизий наступает, остальные - в обороне. Для сравнения: по плану «Барбаросса» для нападения на Советский Союз выделялись почти все вооруженные силы Германии и ее союзников. Три главные ударные группировки включали 70 процентов всех дивизий, 75 процентов орудий и минометов, 90 процентов танков и боевых самолетов.

Советское военное руководство в мае 1941-го, исходя из анализа опыта военных действий в Европе, сделало вывод, что, раз оборонительная стратегия успеха не дает и заканчивается поражением, надо применить против Германии наступательную стратегию, подкрепленную мощной техникой. Однако Сталин знал о недостаточной готовности страны и армии к войне. Не был он уверен и в безоговорочной поддержке со стороны Великобритании и США. Поэтому-то инициатива, исходившая от руководителей Генерального штаба в мае 1941-го, и встретила с его стороны решительный отпор. «Соображения...», представленные ему на утверждение, вызвали у Сталина только раздражение и гнев. В сущности, его реакция на проект этого документа, о которой пишут многие авторы, есть один из главных аргументов в пользу того, что ни о каком нападении Советского Союза на Германию в 1941 году не могло быть и речи.
===
продолжение в следующем посте