[Андрей 57]

Свидетельств о том, что Великий Князь пришел в Таврический дворец именно для защиты Монархии и красного банта не носил, предостаточно. Причем все их авторы БЫЛИ 1 марта в здании Думы и видели Кирилла Владимировича. Прежде всего это контр-адмирал Р. Д. Зеленецкий, как раз сопровождавший Великого Князя. Зеленецкий, бывший капитан императорской яхты "Штандарт", известен как человек кристальной честности и образец выполнения долга. Разумеется, никакой революционный инициативы он бы не поддержал. В эмиграции Зеленецкий утверждал, что намерения Великого Князя были самыми благородны ми и с поддержкой "солдатского бунта" ничего общего не имели. По поводу "красных бантов" Зеленецкий заявил, что не только на Великом Князе, но и ни на одном матросе этих бантов не было, о чем ему подлинно известно, т.к. он лично осматривал строй гвардейских моряков в казарме.<За Веру, Царя и Отечество. 1939, 15/28 июля. >

Бывший товарищ председателя Государственной Думы С. Т. Варун-Секрет, стоявший рядом с Родзянко, когда тот беседовал с Великим Князем Кириллом Владимировичем, подтверждает: "Великий Князь вошел в сопровождении двух офицеров; все трое были одеты по форме в черных шинелях, с башлыками, продетыми под погоны, и ни на одном из них не было никаких бантов или каких-либо неформенных отличий".<Там же.> Как видим, товарищ председателя Думы оказался гораздо честнее самого Родзянко.

Полковник Б. Энгельгардт, также член Государственной Думы, во время революции руководивший военным отделом думского Комитета, в рижской газете "Сегодня" отметил: "Во главе Гвардейского Экипажа появился и Великий Князь Кирилл Владимирович. Он зашел ко мне в кабинет, ВОПРЕКИ СУЩЕСТВУЮЩИМ РАССКАЗАМ, У НЕГО НЕ БЫЛО НА ПЛЕЧЕ КРАСНОГО БАНТА (выделено мной — А.З.).<Энгельгардт Б. Первые сумбурные дни революции 1917 г.>


Об отсутствии красного банта и подлинных намерениях Великого Князя Кирилла Владимировича свидетельствовал корреспондент газеты "Тайме" Р. Вильтон.<За Веру, Царя и Отечество. 1939, 15/28 июля.> Его имя теперь хорошо известно в России. За личный героизм, проявленный в бою под Барановичами, Вильтона, несмотря на то, что он не был военным, наградили Георгиевским крестом. Оказавшись после революции в Сибири, Р. Вильтон принял деятельное участие в расследовании обстоятельств убийства Царской Семьи и спас один экземпляр следственного дела. Вернувшись на родину, он один из первых сказал правду о Екатеринбургском злодеянии в своей книге "Последние дни Романовых", за что поплатился карьерой и даже лишился работы. 1 марта 1917 г. Вильтон был в Таврическом дворце и беседовал с Великим Князем Кириллом Владимировичем, так что его свидетельство основано не на личных симпатиях (хотя даже они вряд ли заставили бы солгать этого благороднейшего человека), а на личных наблюдениях.

Из видевших Великого Князя Кирилла 1 марта в Таврическом дворце и подтверждавших, что он был чужд революционных настроений, можно назвать еще и генерал-майора барона А. Ю. Делинсгаузена, стоявшего на углу Невского и Литейного проспектов в момент прохода Гвардейского Экипажа.

Приход Великого Князя Кирилла Владимировича в Таврический дворец справедливо оценивался и теми честными авторами, которые при сем не присутствовали. Генерал-лейтенант А. Мосолов, которого "обвинители" пытаются записать на свой счет, утверждает: "Великий Князь Кирилл Владимирович во главе командуемого им Гвардейского Экипажа отправился в Думу, надеясь этим способствовать установлению порядка в столице и спасти Династию в критический момент. ".<Мосолов А. При дворе последнего российского Императора. М., 1993, с. 63.>

Список лиц, правдиво говоривших о действиях Великого Князя в дни революции, как вы можете заметить, качественно существенно отличается от списка "обвинителей". Если же говорить о непосредственных свидетелях, от отличается он и количественно. А если еще вспомнить "воздержавшихся", т.е. либо просто констатировавших факт прихода в Думу без упоминания о "красном банте"<Напр. Шульгин В. Годы. Дни. 1920 г. М., 1990, с. 476.> либо никак не отразивших это событие в своих воспоминаниях, то сравнение получается явно не в пользу "обвинения". Ведь если "красный бант" имел место, это было бы действительно яркое событие, заслуживающее упоминания в любых мемуарах. И люди, у которых не было никаких оснований оправдывать Великого Князя (а, скорее наоборот), тот же Шульгин или П. Милюков (ни в его "Истории второй русской революции", ни в "Воспоминаниях" о банте ничего не говорится) и другие, безусловно, обратили бы внимание читателей на поступок Великого Князя.

Что касается качества источников, то, в самом деле, кто более заслуживает доверия: М. Родзянко или контр-адмирал Зеленецкий?; А. Керенский или Р. Вильтон?; М. Палеолог или генерал А. Мосолов? Выбирать, естественно, каждый волен сам. Но факт полного умолчания в "антикирилловской" литературе о сведениях, противоречащих концепции "измены", не может не наводить на размышления даже противников Государя Кирилла Владимировича.


Итак, мы выяснили, что Великий Князь из Царского Села Экипаж не уводил, красного банта не носил, от полицейских не отстреливался, во дворе никого не ждал, Государственной Думе не присягал, и красных флагов на крышах не водружал. Т.е. вся внешняя сторона его деятельности, сочиненная фальсификаторами, на проверку оказалась диаметрально противоположной. Вернемся теперь к сути этой деятельности