8. О «совѣтскихъ патріотахъ».
Что же, совѣтскіе патріоты всѣ повально страдаютъ политической слѣпотой? И кого слѣдуетъ называть совѣтскимъ патріотомъ?
Совѣтскими патріотами слѣдуетъ называть только тѣхъ, которые сами называютъ себя такъ по собственной, доброй и свободной волѣ.
Русскій народъ только что показалъ и доказалъ на дѣлѣ свой русскій національный патріотизмъ, и мы совершенно не сомнѣваемся въ томъ, что этотъ здоровый и глубокій патріотизмъ инстинкта и духа, спасшій Россію отъ завоеванія германцами, преобладаетъ въ Россіи и теперь. Мы гордимся этимъ; мы преклоняемся передъ этимъ и раздѣляемъ это чувство.
Но подъ гнетомъ совѣтскаго террора этотъ патріотизмъ приходится выдавать въ Россіи за совѣтскій: этого требуютъ сами коммунисты; въ этомъ духѣ лжетъ совѣтская пресса, объ этомъ приходится лгать и самимъ національнымъ патріотамъ. Осуждать ихъ за это нельзя.
Мы знаемъ это, мы считаемся съ этимъ и имѣемъ въ виду совсѣмъ иное.
Мы имѣемъ въ виду тѣхъ, кто сердцемъ своимъ измѣнилъ Россіи и прилѣпился къ Совѣтчинѣ. Мы имѣемъ въ виду тѣхъ, кто сознаніемъ и волею предпочелъ Совѣтское государство и предался ему на рабство. Мы имѣемъ въ виду особенно тѣхъ, кто, обладая за рубежомъ свободой и не находясь въ тискахъ Совѣтчины, отвергъ свое свободное эмигрантское стояніе, прекратилъ свое зарубежное служеніе національной Россіи, къ коему онъ былъ призванъ, и добровольно пошелъ служить партійнымъ тиранамъ Россіи, покоряясь ихъ приказамъ, запретамъ и требованіямъ, принимая отъ нихъ «соціальные заказы» и «политическія порученія», обязуясь содѣйствовать ихъ цѣлямъ и не уклоняться отъ ихъ гнусныхъ средствъ и способовъ...
Это — «совѣтскіе патріоты». Они сами приняли это званіе. Они сами избрали свое служеніе. Къ нимъ относится все то, что сказано и доказано нами выше. Они измѣнили Россіи въ самый трагическій часъ ея исторіи и этимъ сами опредѣлили свою нравственную и политическую природу.
Они — присоединились. Къ кому?
Въ Россіи теперь есть только палачи и жертвы.
И вотъ одни по своей малой сознательности, граничащей съ политической слѣпотой, добровольно присоединяются къ жертвамъ: довѣряя совѣтской пропагандѣ, заманивающей людей на свою каторгу, они «регистрируются», выбираютъ совѣтскіе паспорта, забираютъ свою рухлядь, садятся на пароходы и тотчасъ же убѣждаются въ томъ, что они обмануты, что они стали рабами и что изъ этого рабства можно спастись только новымъ бѣгствомъ... Тогда эти бѣглецы вновь появляются среди насъ и съ ужасомъ подтверждаютъ все то, о чемъ мы ихъ предупреждали: и допросы, и анкеты, и угрозы, и доносы, и каторгу жизни, и всеобщее униженіе, и «потогонную систему» подневольнаго труда...
Такова судьба политическихъ слѣпцовъ.
Дѣло въ томъ, что въ русскомъ зарубежьѣ было слишкомъ много бѣженцевъ. Бѣженецъ — не эмигрантъ: онъ не мыслитъ политически, онъ не борецъ, онъ не понимаетъ происходящаго и не связанъ никакими цѣлями и идеями. Онъ — испуганный и спасающійся обыватель; ему бы только «унести ноги», «устроиться» и «обзавестись»; онъ слѣдуетъ законамъ массовой психологіи. За годы и годы бѣженство стало его привычнымъ состояніемъ; его тревожитъ всегда одинъ и тотъ же вопросъ: «куда податься» и «гдѣ лучше устроиться»? Бояться онъ привыкъ, «бѣжать» онъ научился... И вдругъ... подулъ другой вѣтеръ, обратный. Гдѣ же ему разобраться, что пропаганда и что дѣйствительность?
Его заманиваютъ, онъ прислушивается. Ему обѣщаютъ, онъ начинаетъ вѣрить. Его уговариваютъ, на него насѣдаютъ, сулятъ и грозятъ. Вездѣ страшно, всюду бѣженство. Но «тамъ» — все же Россія, родные поля, лѣса, рѣки, снѣжная зима и главное — родной языкъ... И вотъ онъ бѣжитъ назадъ, захватывая нажитыя «животишки», надѣясь, что ихъ не отберутъ, и не соображая, что онъ самъ скоро отдастъ ихъ, чтобы не видѣть жену и дѣтей погибающими отъ голода...
Въ сущности, это — русскіе патріоты, заблудившиеся между Россіей и Совѣтчиной...
Но есть и другіе, настоящіе «совѣтскіе патріоты». Эти отлично знаютъ различіе между жертвою и палачомъ и совсѣмъ не хотятъ присоединяться къ жертвамъ
Именно поэтому они спѣшатъ присоединиться къ палачамъ. Они идутъ къ нимъ со всякою покорностью и готовностью, льстятъ, славословятъ, принимаютъ порученія, поносятъ непокорныхъ и доносятъ на стойкихъ, издаютъ безчестныя совгазетки, лгутъ въ нихъ завѣдомо и безстыдно, формируютъ «союзы возвращенцевъ» и «совѣтскихъ патріотовъ», а иногда и помогаютъ совѣтскимъ людепохитителямъ. Всѣмъ этимъ они сдаютъ экзаменъ на «лояльныхъ совгражданъ», т. е. на агентовъ и палачей.
И когда наблюдаешь за ихъ суетней и за ихъ газетнымъ непотребословіемъ, за ихъ стараніемъ «пріобщиться» и «преуспѣть», то невольно вспоминаешь разсказъ Леонида Андреева, недавно прочтенный въ его собраніи сочиненій. Онъ озаглавленъ «Бездна»: два рослыхъ оборванца гонятся за дѣвушкой, чтобы изнасиловать ее, а хромой и плюгавый бѣжитъ сзади съ воплемъ: «И я, братцы, и я!..».
Именно таковы зарубежные «совѣтскіе патріоты» — съ именемъ и безъ имени.
Пусть не говорятъ намъ, что они все же «пишутъ о Россіи, и притомъ сочувственно». На самомъ дѣлѣ все, что они дѣлаютъ, они дѣлаютъ лишь въ мѣру совѣтскаго приказа или позволенія, т. е. они пишутъ о Россіи постольку, поскольку это выгодно ея врагамъ и поработителямъ, и «сочувствуютъ» русскому дѣлу лишь постольку, поскольку это выгодно коммунистической пропагандѣ. Поэтому самое ихъ писаніе о Россіи, — политическое, хозяйственное или беллетристическое, — что бы они тамъ ни выписывали и какъ бы ни ловчились, — есть предательство.
Пусть не говорятъ намъ, что среди совѣтскихъ патріотовъ есть и такіе, которые «все же паспортовъ не берутъ и въ Совдепію не ѣдутъ»: они только посѣщаютъ полпредства, они только вполголоса подхваливаютъ и даже когда завтракаютъ или празднуютъ съ большевиками, то стараются указывать имъ на ихъ «ошибки». Все это мертвое и криводушное пустословіе. Эти соблазнители недалеко ушли отъ настоящихъ «совѣтскихъ патріотовъ»: они сидятъ въ своихъ парижскихъ виллахъ и квартирахъ, въ безопасности, ничѣмъ не рискуя, и криводушествуютъ, соблазняя и зазывая. Это добровольные рекламеры Совѣтчины. Это не палачи, а только заманиватели жертвъ. Сами въ Совѣтіи не побывавшіе, давно или никогда или ничего въ ней не видавшіе, они заняты реабилитаціей совѣтскихъ злодѣяній, а наивные люди, читая статьи этихъ услужливыхъ совѣтскихъ лжесвидѣтелей, вѣрятъ имъ и идутъ на регистрацію. При этомъ сами лжесвидѣтели отлично знаютъ, что похвала ихъ фальшива и что они лгутъ, и называютъ свое темное дѣло «подвигомъ лжи»...
И напрасно они восхищаются (или только дѣлаютъ видъ, будто восхищаются) размѣрами совѣтскаго промышленнаго строительства: «Какіе заводы построены, какія сооруженія воздвигнуты, Россія не видѣла ничего подобнаго»...
Мы спросимъ только: для чего все это сооружается? Ради какой цѣли? Отвѣтъ: для революціоннаго завоеванія міра цѣною погубленія Россіи. Этимъ сказано все. Нельзя восхищаться средствомъ, не раздѣляя цѣли. Кто радуется успѣхамъ совѣтской промышленности, тотъ въ дѣйствительности втайнѣ сочувствуетъ этимъ міровымъ планамъ и только боится высказывать это вслухъ.
А мы спросимъ еще: какою цѣною оплачивается это строительство? Отвѣтъ: цѣною концлагерного режима, цѣною безчеловѣчной растраты русской силы, русской свободы, русскаго таланта и русской чести. Нелѣпо, чудовищно восхищаться успѣхами, добываемыми такой цѣной, безсмысленно закрывать себѣ глаза на такое разореніе Россіи во имя успѣховъ Совѣтскаго государства и міровой революціи. Такъ бываетъ, что наивные старики въ деревнѣ радуются «городскимъ успѣхамъ» своей дочери, не соображая того, чѣмъ она промышляетъ и куда ведутъ ее эти «успѣхи».
Россія переживаетъ болѣзненную, катастрофически слагающуюся и протекающую «промышленную инфляцію»... Ей соотвѣтствуютъ разореніе и хирѣніе русскаго крестьянства... Что останется отъ этой «инфляціи» къ концу революціи? Когда и какъ опомнится и оправится русское крестьянство? Умный хозяинъ «считаетъ цыплятъ по осени»; дальновидный политикъ понимаетъ, что безъ здороваго крестьянства русской демократіи не бывать. Чему же радуются эти люди? Грядущему «цезаризму» въ Россіи? Или ея пролетаризаціи? Или просто размѣрамъ плохо, на показъ построенныхъ зданій?
Таковы «совѣтскіе патріоты». Таковъ смыслъ ихъ политики.
И безпристрастная исторія никогда не забудетъ ихъ «совѣтскихъ заслугъ».
Она недвусмысленно установитъ, что Совѣтскій Союзъ никогда не былъ Россіей, и что это два государства различнаго духа, различныхъ цѣлей и различной судьбы.
И. Ильин.
http://www.belrussia.ru/