[Андрей 57]

Продолжаю: ( но не для критиков и прочих бесчувственных

гуманоидов

( по меткому определению Виктора К. около месяца назад)

Николай Александрович был одет в гимнастерку защитного цвета, таких же брюках, при высоких сапогах. На груди был у него офицерский Георгиевский крест. Погон не было. Все четыре дочери были, помнится, в темных юбках и простеньких беленьких кофточках... Николай Александрович произвел на меня впечатление своей твердой походкой, своим спокойствием и особенно своей манерой пристально и твердо смотреть в глаза. Никакой утомленности или следов душевного угнетения в нем я не приметил. Показалось мне, что у него в бороде едва заметны седые волосы...

Я забыл отметить, что всегда особенно останавливало мое внимание, это та исключительная — я прямо скажу — почтительность к носимому мною священному сану, с которой отдавали каждый раз поклон все члены семьи Романовых в ответ на мое молчаливое им приветствие при входе в зал и затем по окончании богослужения...

Став на свое место перед столом с иконами, мы начали богослужение, причем диакон говорил прошения ектении, а я пел. Мне подпевали два женских голоса (думается, Татьяна Николаевна и еще кто-то из них), порой подпевал низким басом и Николай Александрович. Богослужение прошло бодро и хорошо, молились они очень усердно..."

14 июля 1918г. (за три дня до убийства), о. Иоанн: "Едва мы переступили через калитку, как я заметил, что из окна комендантской на нас выглянул Юровский. Я успел заметить две особенности, которых раньше не было — это:

1) очень много проволочных проводов, идущих через окно комендантской комнаты в дом Ипатьева, и 2) автомобиль — легковой — стоящий наготове у самого подъезда дома Ипатьева. Шофера на автомобиле не было. На этот раз нас провели в дом прямо через парадную дверь, а не через двор...

Мы с диаконом стали готовить книги, ризы и проч., а Юровский, распивая чай, молча рассматривал нас и, наконец, спросил: "Ведь ваша фамилия С-с-с", — протянул начальную букву моей фамилии. Тогда я сказал: " Моя фамилия Сторожев". "Ну да, — подхватил Юровский, — ведь вы уже служили здесь". "Да, — отвечаю, — раз служил". — "Ну так вот и еще раз послужите"...

...Став на свое место, мы с диаконом начали последование обедницы. По чину обедницы положено в определенном месте прочесть молитвословие "Со святыми упокой". Почему-то на этот день диакон, вместо прочтения, запел эту молитву, стал петь и я, несколько смущенный таким отступлением от устава. Но едва мы запели, как я услышал, что стоявшие позади нас члены семьи Романовых опустились на колени, и здесь вдруг ясно ощутил я то высокое духовное утешение, которое дает разделенная молитва. Еще в большей степени дано было пережить это, когда в конце богослужения я прочел молитву к Богоматери, где в высокопоэтических, трогательных словах выражается мольба страждущего человека поддержать его среди скорбей, дать ему силы достойно нести ниспосланный от Бога крест.

После богослужения все приложились к св. Кресту, причем Николаю Александровичу и Александре Феодоровне о.диакон вручил по просфоре. (Согласие Юровского было заблаговременно дано). Когда я выходил и шел очень близко от бывших Великих Княжен, мне послышалось едва уловимые слова: "Благодарю". Не думаю, чтобы мне это только показалось...

Молча мы дошли с о.диаконом до здания Художественной школы, и здесь вдруг о.диакон сказал мне: "Знаете, о.протоиерей, — у них там чего-то случилось". Так как в этих словах о.диакона было некоторое подтверждение вынесенного и мною впечатления, то я даже остановился и спросил, почему он так думает. "Да так. Они все какие-то другие точно, да и не поет никто". А надо сказать, что действительно за богослужением 14 июля впервые (о.диакон присутствовал при всех пяти богослужениях, совершенных в доме Ипатьева) никто из семьи Романовых не пел вместе с нами".

16 июля в Екатеринбурге из Москвы через Пермь была получена телеграмма на условном языке, содержащая приказ об "истреблении Романовых" (записка Я.Х.Юровского). Вечером оперативный руководитель преступления Ш.Голощекин дает приказ Юровскому убить Царскую Семью. У того уже все готово, найдены даже места для сокрытия тел. Один из участников убийства — караульный А.Стрекотин впоследствии вспоминал

"Все арестованные были одеты по обыкновению чисто и нарядно. Царь на руках несет своего сына... Царевна дочь несет на руках маленькую курносую собачку, <эксимператорша> (здесь и далее «своеобразные» выражения Стрекотина сохранены – прим. ред.) под ручку со своей старшей дочерью — Ольгой... Когда арестованные были введены в комнату, в это время группа людей, что раньше вошла в одну из комнат, и направилась к комнате, в которую только что ввели арестованных. Я пошел за ними, оставив свой пост. Они и я остановились в дверях комнаты.

Юровский коротким движением рук показывает арестованным, как и куда нужно становиться, и спокойно, тихим голосом — пожалуйста, вы встаньте сюда, а вы вот сюда, вот так в ряд.

Арестованные стояли в два ряда, в первом — вся Царская Семья, во втором — их лакеи, Наследник сидел на стуле. Правофланговым в первом ряду стоял Царь. В затылок ему стоял один из лакеев. Перед Царем, лицом к лицу стоял Юровский — держа правую руку в кармане брюк, а левой держал небольшой листок, потом он читал приговор...

Не успел он докончить последние слова, как Царь громко переспросил — как, я не понял? Прочитайте еще раз.

Юровский читал вторично, при последнем слове он моментально вытащил из кармана револьвер и выстрелил в Царя в упор. Съойкало несколько голосов. Царица и дочь Ольга пытались перекреститься, но не успели.

Одновременно с выстрелом Юровского раздались выстрелы группы людей, специально призванных для этого, — Царь "не выдержал" единственной пули нагана, с силой упал навзничь. Свалились и остальные десять человек. По лежащим было сделано еще несколько выстрелов. Дым заслонил электрический свет и затруднил дыхание. Стрельба была прекращена, были раскрыты двери комнаты с тем, чтобы дым разошелся.

Принесли носилки, начали убирать трупы, первым был вынесен труп Царя. Трупы выносили на грузовой автомобиль, находящийся во дворе, когда ложили на носилки одну из дочерей, она вскричала и закрыла лицо рукой. Живыми оказались также и другие. Стрелять было уже нельзя, при раскрытых дверях выстрелы могли быть услышаны на улице. По словам товарищей из команды, даже первые выстрелы были слышны на всех внутренних и наружных постах. Ермаков взял у меня винтовку со штыком и доколол всех, кто оказался живым... "
Убив всю Царскую Семью, большевики через несколько дней официально сообщили о "расстреле бывшего Царя", одновременно распространяя ложь, что остальные члены семьи живы и находятся в безопасном месте... и что никто не добивал беззащитных Царевен штыками


О ритуальном характере убийства царской семьи свидетельствовала каббалистическая надпись на стене подвала Ипатьевского дома, где было совершено преступление. Известны два варианта расшифровки этой надписи: "Здесь поражен в сердце глава Церкви, народа и государства"; "Здесь по приказанию тайных сил Царь был принесен в жертву для разрушения государства. О сем извещаются все народы".


Принимавшие участие в следствии об убийстве Царской Семьи генерал М.К.Дитерихс и журналист Р.Вильтон приводят сведения о том, что за день до совершения преступления "в Екатеринбург из Центральной России прибыл специальный поезд, состоявший из паровоза и одного пассажирского вагона. В нем приехало лицо в черной одежде, похожее на иудейского раввина. Это лицо осмотрело подвал дома", в котором впоследствии и была обнаружена каббалистическая надпись. По свидетельству очевидцев, вечером 18 июля 1918 года через железнодорожный переезд в Коптяковский лес, где преступники совершали разные манипуляции с телами убитых ими жертв, проехал автомобиль с шестью солдатами и одним штатским — "жид с черной как смоль бородой". Солдаты сопровождения на расспросы сказали, что они московские.

Архиепископ Сиракузский и Троицкий Аверкий отмечал, что убийство носило чисто мистический смысл. "Оно было продумано и организовано никем другим, как слугами грядущего антихриста — теми продавшими свою душу сатане, которые ведут самую напряженную подготовку к скорейшему воцарению в мире врага Христова — антихриста. Они отлично понимали, что главное препятствие, стоявшее на их пути, — Православная Царская Россия. А потому надо уничтожить Россию Православную, устроив на месте ее безбожное богоборческое государство, которое постепенно распространило бы свою власть над всем миром. А для скорейшего и вернейшего уничтожения России надо было уничтожить того, кто был живым символом ее, — Царя Православного..."

Но жалящий в пяту будет низвержен. Мученический подвиг Царя Николая и его Семьи стал залогом будущего возрождения России.

И у России появились новые Заступники, кровью сохранившие ей верность и молящиеся о ней перед престолом Божиим.